Катастрофа Ил-76 под Абаканом

Катастрофа под Абаканом
Ил-76МД российских ВВС
Общие сведения
Дата	27 ноября 1996 года
Время	23:54
Характер	Столкновение с сопкой
Причина	Ошибка экипажа, превышение взлётного веса
Место	у устья реки Туба, 13,4 км от аэропорта Абакан, Красноярский край (Россия)
Координаты	53°52′20″ с. ш. 91°28′29″ в. д.53.87222° с. ш. 91.47472° в. д. / 53.87222; 91.47472
Воздушное судно
Модель	Ил-76МД
Принадлежность	ВВС РФ
Пункт вылета	Раменское, Москва
Остановки в пути	Абакан
Пункт назначения	Елизово, Петропавловск-Камчатский
Бортовой номер	RA-78804
Дата выпуска	апрель 1989 года
Пассажиры	13
Экипаж	10
Погибшие	23 (все)

Катастрофа Ил-76 под Абаканом — авиационная катастрофа военно-транспортного самолёта Ил-76МД российских ВВС, произошедшая в среду 27 ноября 1996 года в районе Абакана, при этом погибли 23 человека.

Самолёт

Ил-76МД с заводским номером 0093492778 и серийным 70-05 выпущен Ташкентским авиационным заводом в апреле 1989 года. Самолёт получил бортовой номер CCCP-78804 и поступил в 369-й военно-транспортный авиаполк советских военно-воздушных сил, что базировался на аэродроме Джанкой (Крымская область). В дальнейшем борт 78804 переведён в 117-й военно-транспортный авиаполк, который базировался на аэродроме Укурей, а в 1995 году был перебазирован на аэродром Оренбург-2.

Экипаж

• Майор Яковлев Андрей Олегович — инструктор, командир отряда
• Майор Бережной Андрей Витальевич — командир корабля
• Майор Сивокоз Виктор Николаевич — командир корабля
• Капитан Ляпушкин Кирилл Владимирович — помощник командира корабля
• Старший лейтенант Рыбак Александр Николаевич — помощник командира корабля
• Старший лейтенант Качура Дмитрий Александрович — штурман
• Капитан Усков Андрей Георгиевич
• Капитан Беликов Вадим Васильевич
• Старший прапорщик Смирнов Александр Витальевич
• Старший прапорщик Храпак Владимир Александрович

Катастрофа

Осенью 1996 года правительством перед военно-транспортной авиацией поставлена задача совершить 120 рейсов в северные районы, которыми требовалось доставить народнохозяйственные грузы, включая продовольствие и одежду. Борт 78804 выполнял один из таких рейсов, который начинался в аэропорту Раменское в Московской области, а закончиться должен был в аэропорту Елизово, что у Петропавловска-Камчатского. В связи с большой продолжительностью полёта на борту находились два экипажа. Полёт до Абакана, который являлся последней промежуточной остановкой на маршруте, прошёл без отклонений. В Абаканском аэропорту Ил-76 был дозаправлен. Пилотировал его в это время экипаж Бережного, который в 23:45 местного времени (16:45 UTC) прогрел двигатели и затем занял позицию на старте. На борту находились 10 членов экипажа, 13 пассажиров (11 взрослых и 2 ребёнка) и 30 тонн груза общей стоимостью более трёх миллиардов неденоминированных рублей. Максимальная взлётная масса по документам составляла 190 тонн. После получения разрешения самолёт выполнил взлёт в северном направлении и начал набор высоты. По свидетельствам очевидцев набор высоты происходил медленно. В начале взлёта отметка самолёта исчезла с экрана радиолокатора и должна была появиться, когда самолёт поднимется до высоты 200 метров. Через пару с половиной минут после взлёта в 23:46:27 экипаж доложил: 78804-й на первом, вправо на Минусинск, дальнейший набор. При этом отметка самолёта на радиолокаторе не появлялась. Тогда диспетчер передал: 804-й, набирайте на Раздолье, на выход из зоны, эшелон 1800, 1500 доложите. 800, 1500 доложу — подтвердил экипаж. Это было последний радиообмен с самолётом. Отметка самолёта на радиолокаторе всё не появлялась, поэтому в 23:49:42 диспетчер круга попробовал вызвать экипаж: 804-й нажатие! 78804-й нажатие! 78804-й нажатие! 78804-й нажатие дайте?! 78804-й нажатие! 804-й нажатие!. Однако ответа не было. В 23:52:55 диспетчер круга передал диспетчеру аэродрома, что пропала связь с бортом 78804. Примерно через минуту-две чабаны увидели появившееся в темноте зарево и услышали взрыв. Высланный поисковый вертолёт вскоре обнаружил на склоне одной из сопок в 14 километрах от аэропорта у слияния рек Туба и Енисей горящие обломки. Ил-76 врезался в землю и полностью разрушился, все 23 человека на борту погибли.

Анализ

Вероятно из-за перегруза Ил-76 с трудом оторвался от полосы. На высоте 50 метров при скорости 320 км/ч были убраны шасси, когда вскоре в кабине раздалось предупреждение о критически низкой скорости, поэтому командир принял решение убрать механизацию крыла и чуть опустить нос, чтобы некоторой потерей высоты увеличить скорость. Согласно схеме выхода из зоны аэропорта, первый разворот должен был выполняться на расстоянии 4 километра от полосы и на высоте не менее 200 метров. Но так как на имеющихся у экипажа картах впереди никаких возвышенностей не было обозначено, то командир принял решение выполнить разворот только по достижении высоты 200 метров. Диспетчер в свою очередь при докладе экипажа о выполнении взлёта не стал пытаться определить их местонахождение. Затем в кабине экипажа трижды прозвучали предупреждения системы опасного сближения с землёй, но экипаж на них не отреагировал. В 13 километрах от полосы была наконец достигнута высота 200 метров, после чего экипаж начал выполнять разворот на курс 74°. В 13,4 километрах от аэропорта летящий в темноте с креном 14—15° Ил-76 в 23:54 местного времени (16:54 UTC) врезался в необозначенную на картах сопку высотой 337 метров и взорвался.

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-76 под Абаканом

– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.