Катастрофа Ми-2 в Санкт-Петербурге
| Катастрофа Ми-2 в Петербурге | |
 Схожий по конструкции Ми-2 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Дата | |
| Характер |
Столкновение с водной поверхностью |
| Причина |
Полёт на малой высоте, ошибка пилота |
| Место |
|
| Воздушное судно | |
| Модель | |
| Авиакомпания | |
| Пункт вылета | |
| Пункт назначения | |
| Рейс |
экскурсионный |
| Бортовой номер |
RA-20973 |
| Дата выпуска | |
| Пассажиры |
5 |
| Экипаж |
1 |
| Погибшие |
6 (все) |
В воскресенье 5 апреля 1992 года в Финском заливе в районе Санкт-Петербурга потерпел катастрофу Ми-2 Ленинградского объединения гражданской авиации («Ржевка»), в результате чего погибли 6 человек.
Катастрофа
Вертолёт Ми-2 с бортовым номером RA-20973 (заводской — 539646036, построен в 1986 году) под управлением командира (КВС) Ю. Ф. Нигматулина выполнял экскурсионный полёт по маршруту Ржевка — Васильевский остров — Петродворец — Ржевка по неиспользованному ранее, но просроченному полётному заданию, при том, что погода в городе была ниже метеорологического минимума для визуальных полётов, а над заливом стоял туман. По плану полёта посадок на маршруте не предусматривалось, но Нигматулин выполнил непредусмотренную посадку и взял на борт пять пассажиров, включая четырёх иностранцев — сотрудников гуманитарной миссии Европейского союза, которые работали в Санкт-Петербурге по распределению продовольственной помощи[1].
На участке от Васильевского острова до Петродворца полёт осуществлялся на предельно-малой высоте над водной поверхностью залива и в разрывах облаков. Затем в 2 километрах от Васильевского острова вертолёт на полной скорости врезался в воду и затонул на глубине 2,5 метра. Все 6 человек на борту погибли: два пассажира от удара, пилот и три пассажира — от утопления[1].
Причины
Причиной авиапроисшествия явилось столкновение вертолёта с водной поверхностью при полёте на предельно-малой высоте в условиях, исключающих пилотирование по ПВП, вследствие необоснованного принятия решения КВС на продолжение полёта в условиях локального тумана над водной поверхностью и преднамеренного снижения вертолета с целью перехода на визуальный полет, при сочетании следующих факторов:
- несоблюдение КВС условий, изложенных в НПП ГА-85 пункт 5.5.12.1 для принятия решения на вылет по ПВП и ОПВП;
- нарушение требований НПП ГА-85 пункт 5.3.13 в части снижения ниже приборной безопасной высоты с целью перехода на визуальный полет при попадании ВС в условия ниже установленного минимума;
- фальсификация в подготовке КВС для выполнения полетов в СМУ и по видам работ;
- низкое качество метеорологического обеспечения полётов в ПАНХ в аэропорту Ржевка;
- КРС, КЛС допускаются серьёзные нарушения и упущения по выполнению документов, регламентирующих организацию и обеспечение полётов вертолётов по ПАНХ в АП «Ржевка».
— [1]
Напишите отзыв о статье "Катастрофа Ми-2 в Санкт-Петербурге"
Примечания
Отрывок, характеризующий Катастрофа Ми-2 в Санкт-Петербурге
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
