Катастрофа Ту-154 в Нуадибу

Катастрофа в Нуадибу
Общие сведения
Дата	7 августа 1980 года
Характер	недолёт до ВПП, посадка на воду
Причина	сложные метеоусловия, нарушения в работе УВД
Место	Атлантический океан, 300 метров от аэропорта Нуадибу (Мавритания)
Воздушное судно
Разбившийся Ту-154Б-1 борт YR-TPH за год до катастрофы
Модель	Ту-154Б-1
Авиакомпания	TAROM
Пункт вылета	Бухарест-Отопени, Бухарест (Румыния)
Пункт назначения	Нуадибу (Мавритания)
Бортовой номер	YR-TPH
Дата выпуска	май 1978 года
Пассажиры	152
Экипаж	16
Погибшие	1
Раненые	4
Выживших	167

Катастрофа Ту-154 в Нуадибу — авиационная катастрофа, произошедшая в четверг, 7 августа 1980 года, у побережья Нуадибу (Мавритания) с Ту-154Б-1 компании TAROM, при этом погиб 1 человек.

Самолёт

Ту-154Б-1 с заводским номером 78A-277 и серийным 02-77 был выпущен Куйбышевским авиационным заводом в мае 1978 года. Его продали румынской авиакомпании TAROM, где он получил регистрационный номер YR-TPH и с 6 июня начал эксплуатироваться. Самолёт был оснащён тремя турбовентиляторными двигателями модели НК-8-2У.

Катастрофа

Самолёт выполнял международный пассажирский рейс из Бухареста (Румыния) в Нуадибу (Мавритания). На его борту находились 16 членов экипажа, командиром которого был Паул Миту (рум. Paul Mitu), и 152 пассажира, преимущественно моряки, направлявшиеся на службу на находящиеся в Атлантике румынские корабли. Заход на посадку выполнялся ночью в условиях тумана. Когда экипаж снизился до высоты принятия решения (90 метров), то не увидел огней аэродрома, поэтому было принято решение уходить на второй круг. Но тут один из пилотов увидел под ними ровную поверхность, которую принял за аэродром, поэтому снижение было продолжено. Лишь в последний момент экипаж понял, что увиденная ими поверхность на самом деле является водой.

В 350 метрах от берега Ту-154 приземлился на поверхность Атлантического океана, после чего, скользя по ней, врезался в песчаную отмель, в результате чего разломился пополам и остановился в 300 метрах от берега. Сама посадка прошла настолько мягко, что сидевшие в хвостовой части пассажиры даже не сразу поняли, что самолёт оказался в воде, а потому ждали, когда начнётся высадка по трапу. Через образовавшийся в фюзеляже разлом пассажиры выбрались на крыло. Несмотря на то, что в море было много акул, те не приближались к авиалайнеру, так как в средний двигатель, из-за высокого расположения воздухозаборника, вода не попала и он продолжал работать, отпугивая своим шумом хищников. Через полчаса—час прибыли корабли береговой охраны Мавритании. Поначалу считалось, что выжили все находящиеся на борту, но позже в хвостовой части было найдено тело женщины. Как показала экспертиза, смерть пассажирки наступила не от жёсткой посадки, а от сердечного приступа. Больше никто из находящихся на борту не погиб. Также серьёзные травмы получили 2 пассажира, стюардесса и второй пилот. Ещё несколько пассажиров из первого класса получили лёгкие травмы.

Причины

Причиной катастрофы по версии следствия стало нарушение в работе навигационного оборудования аэропорта, а авиадиспетчер не предупредил об этом пилотов. В результате авиалайнер несколько отклонился к югу от нормальной траектории захода на посадку, а потому экипаж не увидел огни аэродрома там где ожидал. Пилоты же были признаны невиновными. Авиакомпании TAROM была выплачена компенсация размером 36 миллионов долларов.

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ту-154 в Нуадибу

Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: