Катастрофа Як-40 в Усть-Куте
| Катастрофа в Усть-Куте | |
 Як-40 компании Аэрофлот | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Дата | |
| Время |
19:40 (14:40 МСК) |
| Характер |
CFIT (при взлёте врезался в деревья) |
| Причина |
Ошибка экипажа |
| Место |
|
| Координаты |
56°51′20″ с. ш. 105°43′36″ в. д. / 56.85556° с. ш. 105.72667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.85556&mlon=105.72667&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 56°51′20″ с. ш. 105°43′36″ в. д. / 56.85556° с. ш. 105.72667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.85556&mlon=105.72667&zoom=14 (O)] (Я)[1] |
| Воздушное судно | |
| Модель | |
| Авиакомпания |
|
| Пункт вылета | |
| Пункт назначения | |
| Бортовой номер |
СССР-88208 |
| Дата выпуска | |
| Пассажиры |
4 |
| Экипаж |
3 |
| Погибшие |
7 (все) |
Катастрофа Як-40 в Усть-Куте — авиационная катастрофа, произошедшая 17 декабря 1976 года у Усть-Кутского аэропорта с самолётом Як-40К авиакомпании Аэрофлот, в результате которой погибли 7 человек.
Содержание
Самолёт
Як-40К с бортовым номером 88208 (заводской — 9631349, серийный — 49-13) был выпущен Саратовским авиационным заводом 23 апреля 1976 года и передан Министерству гражданской авиации, которое к 1 октября направило его в Братский авиаотряд (по другим данным — Киренский) Восточно-Сибирского управления гражданской авиации. Всего на момент катастрофы авиалайнер имел лишь 327 часов налёта и 348 посадок[1][2].
Катастрофа
Самолёт выполнял грузовой рейс из Усть-Кута в Киренск, а пилотировал его экипаж из 245-го лётного отряда, состоящий из командира (КВС) А. Г. Скарга, второго пилота Ю. В. Ермака и бортмеханика В. А. Гаврилова. В салоне находились четыре пассажира: два авиатехника из авиаотряда, для обслуживания самолёта вне базы, а также две женщины — сопровождающие груз. Перевозимый груз — промтовары общим весом 1200 килограмм[1].
В Усть-Куте стояла безлунная ночь, на небе находились отдельные кучево-дождевые облака высотой 600 метров, дул юго-западный свежий ветер, позёмок, температура воздуха -36°C и видимость 10 километров. С учётом времени загрузки, а также ожидания вылета, Як-40 простоял на перроне аэропорта 2 часа 50 минут. Всё это время экипаж, несмотря на мороз, не подогревал кабину. На момент получения разрешения на руление, экипаж работал уже 10 часов 35 минут, поэтому руление производилось в спешке со скоростью 30—50 км/ч. Предвзлётная проверка также из-за спешки не была проведена полностью, и экипаж не заметил, что на левом (со стороны командира) высотомере барометрическое давление было занижено на 10 мм. рт.ст. по отношению к фактическому, что приводило к завышению высоты примерно на 100 метров, а стабилизатор на самом деле установлен на угол -6° вместо расчётных -3,6° (для данного взлётного веса и центровки). Взлёт выполнялся по магнитному курсу 300° с грунтовой ВПП и авиалайнер занял исполнительный старт в 350 метрах от её начала[1].
После получения разрешения на взлёт, в 19:39 (14:39 МСК) экипаж начал разгон. Когда самолёт при движении по неровностям полосы начало раскачивать, командир резко потянул штурвал «на себя», что с учётом завышенного угла установки стабилизатора привело к тому, что самолёт под углом атаки 15° взлетел при скорости 155—160 км/ч, вместо расчётной 185 км/ч. Не придав этому серьёзного значения, экипаж далее на высоте 100—120 метров начал убирать закрылки при скорости 210—220 км/ч, хотя по РЛЭ скорость для этого должна была быть на 20 км/ч выше, а заодно уменьшил угол тангажа (уменьшил угол подъёма носа), чтобы увеличить поступательную скорость. Так как взлёт производился в темноте в сторону тайги, где не было никаких визуальных ориентиров, да ещё в промёрзшей кабине, экипаж не увидел по другим приборам, что самолёт на самом деле уже начал снижаться под углом -5°, а неверное давление на высотомере командира создало у последнего ложное мнение о запасе высоты[1].
Увеличивая приборную скорость и теряя высоту, в 1500 метрах от торца ВПП и в 71 метре правее её оси в 19:40 Як-40 на высоте 11 метров (4 метра выше уровня аэродрома) врезался в деревья, после чего теряя скорость через 77 метров врезался в землю полностью разрушился и загорелся. Прибывшие к месту падения спасательные службы нашли лишь ещё живого второго пилота, но через несколько часов он умер в больнице. Таким образом, в катастрофе погибли все 7 человек на борту[1].
Причины
Причинами катастрофы комиссия назвала допущенные экипажем отклонения при подготовке к полёту, а также нарушения в технике пилотирования при взлете[1].
Напишите отзыв о статье "Катастрофа Як-40 в Усть-Куте"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.airdisaster.ru/database.php?id=191 Катастрофа Як-40 ВС УГА в а/п Усть-Кут]. airdisaster.ru. Проверено 19 июня 2013. [www.webcitation.org/6HVsBfIKJ Архивировано из первоисточника 20 июня 2013].
- ↑ [russianplanes.net/reginfo/39306 Яковлев Як-40К Бортовой №: CCCP-88208]. Russianplanes.net. Проверено 19 июня 2013. [www.webcitation.org/6HVsCkQDS Архивировано из первоисточника 20 июня 2013].
Отрывок, характеризующий Катастрофа Як-40 в Усть-Куте
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
