Катастрофа Як-40 под Батуми

Рейс Е-15 Аэрофлота
Як-40 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	15 июля 1975 года
Время	12:34
Характер	Столкновение с горой
Причина	Ошибка экипажа и служб УВД
Место	близ Батуми, Аджарская АССР (ГССР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Як-40
Авиакомпания	Аэрофлот (Армянское УГА, Ереванский ОАО)
Пункт вылета	Звартноц, Ереван (АрмССР)
Пункт назначения	Батуми (Аджарская АССР)
Рейс	Е-15
Бортовой номер	CCCP-87475
Дата выпуска	10 декабря 1974 года
Пассажиры	35
Экипаж	5
Погибшие	40 (все)

Катастрофа Як-40 под Батуми — авиационная катастрофа, произошедшая 15 июля 1975 года в горах близ Батуми с самолётом Як-40 авиакомпании Аэрофлот, в результате которой погибли 40 человек.

Самолёт

Як-40 с бортовым номером 87475 (заводской — 9442037, серийный — 37-20) был выпущен Саратовским авиационным заводом 10 декабря 1974 года и передан МГА СССР, которое направило его в 1-й Ереванский авиаотряд Армянского управления гражданской авиации. На момент катастрофы авиалайнер имел 1244 часа налёта и 1151 посадку.

Катастрофа

Самолёт выполнял рейс Е-15 из Еревана в Батуми, а пилотировал его экипаж 113 лётного отряда, состоявший из командира (КВС) С. А. Нерсесяна, второго пилота Э. А. Овсепяна и бортмеханика Г. В. Азизяна. Также в кабине находился проверяющий — старший пилот-инструктор УЛС МГА Н. А. Логинов. В салоне работала стюардесса Р. М. Микаэлян. Всего на борту находились 35 пассажиров: 23 взрослых и 12 детей.

В 12:18 МСК рейс Е-15 вошёл в воздушную зону аэропорта Батуми и экипаж вышел на связь с диспетчером. Диспетчер дал разрешение снижаться до высоты 300 метров к четвёртому развороту и передал условия посадки по магнитному курсу 127°. В 12:25 он передал сведения о погоде — сплошная облачность с нижней границей 420 метров, от высоты 300 метров облачность рассеянная, видимость 5 километров, ветер восточный (195°) 5—8 м/с. Такая погода была выше минимума, однако на самом деле к тому времени погодные условия значительно ухудшились и фактическая видимость была 3 километра, а нижняя граница рассеянной облачности составляла 200 метров.

Когда самолёт был в 11 километрах от аэропорта, диспетчер разрешил выполнять четвёртый разворот и сообщил обратный курс 139°, так как авиалайнер был левее посадочного курса на 2 километра. В 12:29:35 диспетчер передал экипажу, что удаление от аэропорта составляет 5 километров. Як-40 был между береговой линией и торцом ВПП, в 1300 метрах от торца ВПП, когда находящийся на борту проверяющий сообщил диспетчеру об уходе на второй круг. По показаниям очевидцев, самолёт пролетел над точкой в 2700 метрах северо-западнее (азимут 307°) торца ВПП практически на посадочном курсе с левым разворотом. В этот момент состоялась последняя связь диспетчера с экипажем: «Вы можете визуально зайти?». «Да, визуальный заход». После этого находящийся в облаках авиалайнер пролетел по магнитному курсу 30 °над горой Анария. Когда спустя 170 секунд диспетчер попытался вызвать эипаж, тот уже не ответил.

Согласно показаниям очевидцев, Як-40 совершил правый разворот над чайной фабрикой (9 километров от КТА) по долине реки Королисцхали, а через 1,5 километра развернулся влево на магнитный курс 60°, после чего продолжил полёт в данном направлении. Примерно через 1000—1500 метров Як-40 начал выполнять правый разворот с набором высоты, когда в 12:34 на высоте 550 метров над уровнем моря по курсу 84° с правым креном 20° и под углом к горизонту 14° на ориентировочной скорости около 350 км/ч врезался в гору высотой 594,6 метра в 15 километрах от аэропорта. При ударе самолёт взорвался и сгорел, а все 40 человек на его борту погибли.

Причины

Согласно результатам расследования, погода, которую диспетчер передал экипажу, не соответствовала фактической. Руководитель полётов знал, что переданная АМСГ в 12:15 погода ниже минимума, однако не принял мер по направлению самолёта на запасный аэродром. Экипаж в свою очередь ушёл на второй круг с высоты 150 метров и в 1300 метров от торца ВПП, так как, вероятно, ухудшилась видимость на предпосадочной прямой. Далее экипаж влетел в облачность в гористой местности, после чего принял решение выполнять повторный заход на посадку, хотя не имел условий для выполнения визуального полёта. Решение начать набор высоты и переходить к полёту по приборам было запоздалым, что и привело к столкновению с горой. Сам самолёт до столкновения был полностью исправен и отказов на нём не было.

Основной причиной катастрофы является значительное уклонение траектории полёта самолёта от установленной схемы при уходе на второй круг.

Сопутствующие причины:

1. неправильная информация о видимости, переданная экипажу (5 километров вместо 3 километров), при установленном минимуме аэропорта по видимости 5 километров и отсутствие возможности непрерывного радиолокационного контроля за полётом при уходе на второй круг.
2. недостаточное метеообеспечение данного полёта на аэродроме в части учащенных 15-ти минутных наблюдений за погодой.
3. отсутствие на схеме в сборнике и в инструкции по производству полётов на аэродроме на удалении 5 километров от схемы возвышенностей выше 200 метров, расположенных ближе к схеме ухода на второй круг, чем указанная высота 410 метров.

—

Отрывок, характеризующий Катастрофа Як-40 под Батуми

Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.