Катастрофа Як-40 под Вологдой

Рейс 564 Аэрофлота
Як-40 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	16 ноября 1979 года
Время	18:41 МСК
Характер	CFIT (врезался в деревья)
Причина	Ошибки служб УВД и экипажа
Место	близ аэропорта Вологды, Вологодская область (РСФСР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Як-40
Авиакомпания	Аэрофлот (Ленинградское УГА, Вологодский ОАО)
Пункт вылета	Великий Устюг
Пункт назначения	Вологда
Рейс	564
Бортовой номер	CCCP-87454
Дата выпуска	1974 год
Экипаж	5
Погибшие	3
Выживших	2

Катастрофа Як-40 под Вологдой — авиационная катастрофа, произошедшая 16 ноября 1979 года близ Вологды с самолётом Як-40 авиакомпании Аэрофлот, в результате которой погибли 3 человека.

Самолёт

Як-40 с бортовым номером 87454 (заводской — 9431136, серийный — 36-11) был выпущен Саратовским авиационным заводом в 1974 году и передан Министерству гражданской авиации, которое 2 сентября направило его в Вологодский авиаотряд Ленинградского управления гражданского воздушного флота.

Предшествующие обстоятельства

Экипаж самолёта был из 385 лётного отряда и состоял из командира (КВС) Л. Реутова, КВС-проверяющего Г. Лапина (заместитель командира лётного отряда), второго пилота А. Рогозина и бортмеханика В. Панева. В салоне работала стюардесса С. Начинкова. Ранее в этот же день данный экипаж уже выполнил пять рейсов по общему маршруту Вологда — Великий Устюг — Вологда — Москва — Вологда — Великий Устюг. Теперь же предстояло выполнить шестой рейс № 564, который был техническим, то есть без пассажиров. В 16:50 МСК командир получил прогноз погоды в Вологде, согласно которому небо было полностью затянуто дождевыми облаками с нижней границей 170 метров, ветер южный свежий, дымка, видимость 1650 метров. Также прогнозировалась видимость 1500—2000 метров с кратковременным ухудшением до 900—1500 метров. Так как фактическая погода была выше метеорологического минимума для Вологодского аэропорта (120 на 1500 метров), то командир экипажа принял решение осуществлять взлёт. В 17:32 Як-40 вылетел из Великого Устюга и после набора высоты занял эшелон 5400 метров.

Сговор в Вологодском аэропорту

Пока Як-40 летел к Вологде, погода в аэропорту назначения стала ухудшаться. С 17:55, согласно показаниям регистратора дальности видимости (РДВ), видимость стала ниже минимума, а в 18:10 упала уже до 1280 метров. Экипаж получил сведения о погоде в данный период, а в 18:13 попросил, чтобы руководитель полётов или дежурный командир лётного отряда совместно с метеонаблюдателями АМСГ каждые 5 минут передавали сведения о погодных условиях. Тогда в 18:25 на основной наблюдательный пункт пришёл руководитель полётов, который затем позвонил по телефону метеонаблюдателю на БПРМ и сговорился с ней, чтобы та перешла от наблюдений по РДВ на визуальные по ночным ориентирам и передавала авиадиспетчерам такие значения о видимости, которые соответствовали минимуму аэродрома: горизонтальная — 1500 метров, вертикальная — 120 метров. При этом о переходе на визуальные наблюдения старшему смены АМСГ намерено не докладывали. Между тем, фактическая видимость продолжала ухудшаться, о чём также неоднократно предупреждали диспетчеры старта и круга. К тому же наблюдатель основного пункта знала, что ночного ориентира с расстоянием 1000 метров нет, а значит невозможно было определить видимость в районе между 700 и 1500 метров.

Катастрофа

Самолёт выполнял заход на посадку по магнитному курсу 152°. В левом кресле (командира) сидел проверяющий, который и осуществлял пилотирование, а сам командир экипажа поначалу ушёл в пассажирский салон. Диспетчер круга (ДПК) при этом вёл контроль по радиолокатору «Экран Д», который имел дальность до 3 километров.

В 18:27 диспетчер РЦ ЕС УВД передал экипажу самолёта, что в аэропорту Вологды горизонтальная видимость составляет 1500 метров, а вертикальная — 120 метров. Эти данные самому диспетчеру были даны наблюдателем АМСГ и являлись ложными, тогда как фактическая видимость уже упала до 850 метров. Заняв в 18:34 эшелон перехода (900 метров), экипаж установил давление аэродрома — 761 мм рт. ст., о чём доложил диспетчеру, а затем начал снижаться до высоты круга (500 метров). При этом на самом деле на правом высотомере было выставлено значение 762 мм рт. ст., а на левом, со стороны пилотирующего лётчика — 759 мм рт. ст. В 18:37 экипажу были вновь переданы ложные сведения о погоде, после чего экипаж выполнил четвёртый разворот и вышел на предпосадочную прямую. В кабину после этого вошёл командир и находился позади бортмеханика. Фактическая видимость к тому времени уже снизилась примерно до 700 метров.

Высота пролёта ДПРМ составляла 200 метров. Но из-за неверной настройки высотомера, самолёт снизился до данной высоты ещё за километр, а ДПРМ пролетел на высоте 172 метра. Диспетчер круга сообщил экипажу пролёт ДПРМ и тот это подтвердил. Далее вертикальная скорость снижения была увеличена, а авиалайнер чуть отклонился влево на курс 152°, в результате чего в 2 километрах до торца ВПП находился относительно посадочной глиссады левее на 150 метров и на 40 метров ниже. Так как РТС контроль не осуществлялся, то диспетчер круга не знал о преждевременном снижении авиалайнера. По утверждению командира экипажа, из команд проверяющего он услышал только указание бортмеханику о засечении времени пролёта ДПРМ. Когда самолёт снизился до высоты принятия решения, то экипаж, не видя землю, продолжил снижение, хотя в таких условиях требовалось уходить на второй круг. Вместо этого был совершён энергичный доворот вправо с целью вернуться на продолжение оси ВПП, при этом обороты двигателей были снижены с 86 до 79 %, а вертикальная скорость увеличилась до 4,5 м/с.

Через 18 секунд с момента начала доворота, когда Як-40 был в 35 метрах над землёй, пилоты увидели под собой лес и потянули штурвалы на себя. Но через пару секунд летящий по курсу 169° авиалайнер в 20 метрах от земли на скорости 200 км/ч и с правым креном 5° врезался в деревья. Сталкиваясь со стволами около 30 сантиметров в диаметре, Як-40 начал разрушаться, а в 18:41 через 204 метра от места первого удара и в 96 метрах от ДПРМ упал на землю, полностью разрушился и загорелся. В катастрофе погибли проверяющий, второй пилот и бортинженер. Командир экипажа и стюардесса получили тяжёлые ранения. Над аэропортом в это время стоял туман, а видимость составляла 700 метров.

Причины

Выводы: Расследованием установлен факт сговора руководителя полётов с метеонаблюдением на БПРМ и на основном пункте наблюдения о выдаче ложных завышенных значений видимости на ВПП с целью приёма самолетов Як-40 № 87697, 87696 и 87454 при фактической погоде хуже установленного минимума аэродрома, в нарушение требований НПП ГА-78. Завышение значений видимости на ВПП дезинформировало диспетчерский состав УВД и экипажи самолётов Як-40 № 87454 и 87696 (экипаж которого, также получивший в 18:27 ложную информацию от диспетчера о видимости 1 500 м, выполнял заход на посадку с интервалом 12—13 км после потерпевшего катастрофу Як-40 № 87454. После пролета ТВГ экипаж получил информацию о погоде ниже минимума и команду диспетчера об уходе на второй круг, но в нарушение требований НПП ГА-78 продолжал снижение и настаивал на разрешении посадки, лишь после повторных команд диспетчера ДПК уйдя на запасной аэродром). Руководитель полётов грубо нарушил требования НПП ГА-78 в части обеспечения безопасности полётов, что непосредственно повлияло на исход полёта. Метеорологическое обеспечение не соответствовало требованиям НПП ГА-78 и НМО ГА-73 и не обеспечивало безопасности полетов самолетов Як-40 № 87454 и 87696. Старшим смены АМСГ инженером-синоптиком не выполнены требования НМО ГА-73 в части контроля за работой техников-наблюдателей и доведением метеоинформации до диспетчерского состава службы УВД.

Проверяющий заместитель командира лётного отряда в нарушение требований НПП ГА-78 продолжал снижение и заход на посадку при отсутствии визуального контакта с земными ориентирами после пролёта ВПР, что привело к преждевременному снижению и столкновению самолёта с землёй.

Дежурный командир 385 лётного отряда не выполнил обязанностей, предусмотренных инструкцией, и в ликвидации опасной ситуации участия не принимал.

—

Заключение: причинами катастрофы явились:

1. Приём самолёта при погоде хуже установленного минимума аэродрома, дезинформация диспетчеров УВД и экипажа о значениях вертикальной и горизонтальной видимостей вследствие преступного сговора руководителя полётов и метеонаблюдателей.
2. Продолжение экипажем захода на посадку и преждевременное снижение самолёта при отсутствии визуального контакта с земными ориентирами после пролёта высоты принятия решения.

—

Отрывок, характеризующий Катастрофа Як-40 под Вологдой

– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]