Катастрофа A300 под Катманду

Рейс 268 PIA
Обломки самолёта
Общие сведения
Дата	28 сентября 1992 года
Время	14:30
Характер	CFIT
Причина	Ошибка экипажа
Место	близ Катманду (Непал)
Координаты	27°31′58″ с. ш. 85°17′05″ в. д.27.53278° с. ш. 85.28472° в. д. / 27.53278; 85.28472
Воздушное судно
A300B4-203 компании PIA
Модель	Airbus A300B4-203
Авиакомпания	Pakistan International Airlines (PIA)
Пункт вылета	Джинна, Карачи (Пакистан)
Пункт назначения	Трибхуван, Катманду (Непал)
Рейс	PK-268
Бортовой номер	AP-BCP
Дата выпуска	23 марта 1976 года (первый полёт)
Пассажиры	155
Экипаж	12
Погибшие	167 (все)

В понедельник 28 сентября 1992 года в окрестностях Катманду потерпел катастрофу Airbus A300B4-203 компании Pakistan International Airlines, при этом погибли 167 человек. Крупнейшая авиакатастрофа в Непале.

Самолёт

A300B4-203 с бортовым номером AP-BCP (серийный — 025) выпущен в 1976 году и 23 марта совершил свой первый полёт. 2 мая 1977 года авиалайнер приобрела Bavaria Germanair</span>^ru_en, которая присвоила ему бортовой номер D-AMAZ. Она же 10 мая сдала его в аренду EgyptAir, где он к началу следующего года получил бортовой номер SU-AZY. В связи с поглощением Bavaria Germanair компанией Hapag-Lloyd</span>^ru_en, авиалайнер под бортовым номером D-AHLZ перешёл в парк последней. Периодически самолёт сдавался в аренду таким компаниям, как EgyptAir (январь 1979 — октябрь 1982), Kuwait Airways (июль — апрель 1983), Capitol Air</span>^ru_en (июнь — октябрь 1984), Air Jamaica</span>^ru_en (февраль — апрель 1985) и Condor (май — ноябрь 1985). 21 апреля 1986 года авиалайнер приобрела Pakistan International Airlines, бортовой номер при этом сменился на AP-BCP. На момент катастрофы 16-летний самолёт имел 39 045 часов налёта и 19 172 посадок.

Катастрофа

Авиалайнер выполнял рейс PK-268 из Карачи в Катманду и в 11:13 местного времени</span>^ru_en вылетел из аэропорта Джинна. На борту находились 12 членов экипажа и 155 пассажиров.

Национальность	Пассажиры	Экипаж	Всего
Непал Непал	53	0	53
Великобритания Великобритания	38	0	38
Таиланд Таиланд	35	0	35
Испания Испания	33	0	33
Пакистан Пакистан	18	12	30
Япония Япония	18	0	18
Нидерланды Нидерланды	14	0	14
США США	14	0	14
Италия Италия	10	0	10
Бельгия Бельгия	5	0	5
Финляндия Финляндия	5	0	5
Канада Канада	4	0	4
Бангладеш Бангладеш	4	0	4
Германия Германия	4	0	4
Франция Франция	2	0	2
Швейцария Швейцария	2	0	2
Республика Корея Республика Корея	2	0	2
Израиль Израиль	2	0	2
Австралия Австралия	1	0	1
Новая Зеландия Новая Зеландия	1	0	1
Мексика Мексика	1	0	1
Итого	155	12	167

Полёт до Непала прошёл без замечаний. Когда экипаж перешёл на связь с непальским диспетчером, то получил указание, что посадка будет осуществляться по так называемому подходу Сьерра (Sierra approach) со стороны юга на полосу 02. Затем экипаж получил разрешение на снижение до высоты 15 000 футов (4572 метра) с докладом о прохождении 41DME (41 миля от радиомаяка, находящегося в свою очередь в 0,6 милях от ВПП), также известной как Romeo, и последующее снижение до 11 500 футов (3500 метров) и сохранять её до прохода 16DME. Согласно установленной схеме посадки следующими были точки 13DME (высота 10 500 футов), 10DME (точка Sierra, высота 9500 футов) и 8DME (высота 8200 футов). Такая схема позволяла безопасно снизиться до высоты 5800 футов перед посадкой в аэропорту Трибхуван (Катманду), который расположен в долине, окружённой со всех сторон горами, в том числе с южной стороны расположен хребет Махабхарата</span>^ru_en (часть хребта Сивалик). Экипаж по радиосвязи подтверждал получаемые команды, диспетчер дополнительно вёл радарный контроль за самолётом. Но после прохода 10DME самолёт снизился ниже 8200 футов и в 18 километрах от аэропорта на высоте 7300 футов врезался в закрытый облаками южный склон хребта Махабхарата и полностью разрушился. Все 167 человек на борту погибли. Это крупнейшая авиакатастрофа в Непале.

Причины

Катастрофа пакистанского A300 произошла спустя всего 59 дней после катастрофы тайского A310 в которой погибли 113 человек. В результате следователи, расследующие катастрофу тайского борта, также принимали участие и в расследовании катастрофы пакистанского самолёта. Ленты речевых самописцев были существенно повреждены и записи не удалось расшифровать. Данные параметрического самописца показали, что экипаж выполнял снижение преждевременно, забегая на шаг вперёд, в том числе при проходе 16DME рейс 268 был на 1000 футов ниже установленной высоты, а при проходе 10DME (Sierra) — уже на 1300 футов. Непальские авиадиспетчеры, ведя радарное наблюдение, видели, что пакистанский самолёт опустился ниже установленной высоты, но не проявили необходимой инициативы и не предупредили об этом экипаж.

Отрывок, характеризующий Катастрофа A300 под Катманду

– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.