Катастрофа A310 в Хартуме

<tr><th style="">Координаты</th><td class="" style=""> 15°36′17″ с. ш. 32°33′01″ в. д.15.60472° с. ш. 32.55028° в. д. / 15.60472; 32.55028    </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Воздушное судно</th></tr><tr><th style="">Модель</th><td class="" style=""> Airbus A310-324 </td></tr><tr><th style="">Авиакомпания</th><td class="" style=""> Sudan Airways </td></tr><tr><th style="">Пункт вылета</th><td class="" style=""> Амман (Иордания) </td></tr><tr><th style="">Остановки в пути</th><td class="" style=""> Дамаск (Сирия)
Порт-Судан</span>^ru_en (Судан) </td></tr><tr><th style="">Пункт назначения</th><td class="" style=""> Хартум</span>^ru_en (Судан) </td></tr><tr><th style="">Рейс</th><td class="" style=""> SD109 </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> ST-ATN </td></tr><tr><th style="">Дата выпуска</th><td class="" style=""> 23 августа1990 года(первый полёт) </td></tr><tr><th style="">Пассажиры</th><td class="" style=""> 203 </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 11 </td></tr><tr><th style="">Погибшие</th><td class="" style=""> 30 </td></tr><tr><th style="">Выживших</th><td class="" style=""> 184 </td></tr> </table> Катастрофа A310 в Хартуме — авиационная катастрофа, произошедшая во вторник 10 июня2008 года в аэропорту Хартум</span>^ru_en, когда Airbus A310-324Суданских авиалиний при посадке выкатился за пределы взлётно-посадочной полосы и загорелся, погибли 30 человек.

Самолёт

Airbus A310-324 с заводским номером 548 выпущен в 1990 году и 23 августа совершил первый полёт. На время тестовых полётов носил бортовой номер F-WWCV. 22 октября в конфигурации F12C28Y143 передан авиакомпании Singapore Airlines и получил бортовой номер 9V-STU. 10 марта 2001 года авиалайнер продан компании Air India, переоборудован в конфигурацию C20Y181 и получил бортовой номер VT-EVF. 1 декабря 2007 года его приобрела Sudan Airways, бортовой номер сменился на ST-ATN. Последнюю проверку C самолёт проходил 26 марта 2007 года (в период работы в Air India), проводила его иорданская Jordan Aircraft maintenance limited. В ходе проверки выявлено 41 замечание, в том числе утечки топлива на обеих плоскостях крыла в различных местах и пятна коррозии. Общая наработка авиалайнера по документам составляла 53 233 часов 37 минут и 21 524 цикла (посадки), в том числе 2011 часов 37 минут и 2039 циклов с момента проверки C.

На лайнере установлены два турбовентиляторных двигателя Pratt & Whitney PW4152-3. Левый двигатель (заводской номер — P724891) имел наработку 31 939 часов 47 минут, с момента установки на самолёт — 10 055 часов 47 минут и 4221 цикл. Правый двигатель (заводской номер — P724936) имел наработку 29 349 часов 47 минут, с момента установки на самолёт — 17 191 часов и 7242 цикла.

Экипаж

• Командир воздушного судна — суданец, 60 лет, квалифицирован для полётов на B707, B737-200, A300-600, A310, DHC6, F27. Общий налёт 14 180 часов, включая 3088 часов на A310.
• Второй пилот — суданец, 50 лет, квалифицирован для полётов на PA-28-140/180, A300, A310, A320, B737, F27, FK MK 50. Общий налёт 9879 часов, включая 3347 часов на A310.

Катастрофа

10 июня в 08:30 по местному времени (05:30 UTC) выполняя рейс из Каира, борт ST-ATN приземлился в аэропорту Хартум</span>^ru_en. В этот день реверс двигателя № 1 (левый) был отключён, что было сделано согласно установленным в компании процедурам. Далее самолёт принял новый экипаж, которому предстояло выполнить пассажирский рейс в Амман (Иордания) с промежуточной посадкой в Дамаске (Сирия) и обратно. Полёт до Аммана прошёл без замечаний, после чего экипаж начал выполнять обратный рейс SD109. Вылет из Дамаска в Хартум выполнен после обеда, на борту находились 11 членов экипажа и 203 пассажира. На подходе к Хартуму экипаж получил данные о неблагоприятных погодных условиях в аэропорту прибытия, поэтому решено следовать на запасной аэродром в Порт-Судан. В топливные баки были залиты 20 тонн авиакеросина A1.

Когда пришло сообщение об улучшении погоды в Хартуме, рейс 109 вылетел из Порт-Судана, стоянка длилась 1 час 15 минут. Заход на посадку в Хартуме выполнялся ночью, под управлением командира экипажа. Диспетчер дал разрешение на посадку на полосу 36, предупредив о поверхностном встречном ветре курсом 320° при скорости 7 узлов.

По записям бортовых самописцев заход на посадку выполнялся по курсу 355° при полностью выпущенных закрылках. На высоте 800 футов был отключён автопилот. Приборная скорость составляла 140 узлов. В 20:25:07 (17:25:07 UTC) на скорости относительно земли 155 узлов Аэробус приземлился на полосу 36 (длина 2980 метров) в 900 метрах от её входного торца. Экипаж перевёл рычаги обоих двигателей для развёртывания реверсов, при этом, по воспоминаниям пилотов, самолёт начало уводить в сторону, но он был выравнен. Несмотря на применение тормозов, авиалайнер не сумел остановиться в пределах полосы и через 32 секунды в 20:25:39 на скорости 93 узла он выкатился с неё, после чего промчался по земле ещё 215 метров, прежде чем остановился.

После остановки с правой стороны возник пожар, поэтому эвакуация проводилась с левой стороны. Эвакуацию значительно затрудняло сильное задымление. В результате отравления дымом 29 пассажиров и 1 стюардесса погибли.

Расследование

Расчётный посадочный вес самолёта составлял 120,9 тонн при центровке 26 %, что находилось в допустимых пределах.

При изучении документации за предыдущие полёты установлено, что 22 апреля 2008 года после посадки реверс левого двигателя обнаружен заклинившим в развёрнутом положении. После замены привода двигатель работал нормально до 9 июня, после чего неисправность повторилась. В связи с этим до замены привода реверс левого двигателя было решено отключить.

Как показало изучение метеорологических данных, передаваемая диспетчером информация о встречном ветре курсом 320° при скорости 7 узлов была за 19:30. тогда как по данным METAR за 20:30, ветер был курсом 180° при скорости 12 узлов, то есть сменился на попутный.

Пожар с правой стороны возник после остановки и происходил между крылом и правым двигателем. Эвакуация с левой стороны проводилась по решению командира, но так как хвост самолёта оказался очень высоко над землёй, то это исключило эвакуацию через заднюю левую дверь. Проведённые беседы с бортпроводниками показали, что во время эвакуации они плохо взаимодействовали между собой и не использовали защитное оборудование. Они не проинформировали должным образом пассажиров о действиях при эвакуации и допустили, что пассажиры брали с собой ручную кладь, что приводило к задержке эвакуации.

Анализ

Самолёт в этот день выполнял полёт с одним недействующим реверсом тяги, отключённым накануне. По перечню минимального оборудования, такая эксплуатация допускалась в течение не более 15 дней. Во время выполнения рейса из Аммана экипаж выполнил посадку на запасном аэродроме в Порт-Судане, что было вызвано штормовой погодой в Хартуме. После стоянки 1 час 15 минут рейс 109 вылетел в Хартум. В зоне ожидания, со слов командира экипажа, лайнер находился в течение 30 минут. При этом экипаж получил данные о погоде за 19:00 и 19:30, согласно которым дул северный ветер, поэтому была выбрана полоса 36. Давая указания по выполнению посадки, диспетчер предупредил, что полоса покрыта водой.

При посадке приборная скорость составляла 140 узлов, тогда как относительно земли — 155 узлов. Экипаж словно не заметил, что фактически ветер сменился на попутный. В результате, выполняя мягкую посадку, самолёт коснулся полосы в 850—900 метрах от её входного торца. Из-за мокрого покрытия полосы тормоза оказались неэффективны. Несмотря на предупреждение диспетчера о мокрой полосе, капитан не стал применять автотормоза, хотя это настоятельно рекомендуется в РЛЭ. После касания экипаж почувствовал, что самолёт начало разворачивать вправо, так как реверс правого двигателя сперва было развернулся через 4 секунды после касания, но затем на 9-й секунде был отключён. После отключения реверса командир нажал на левую педаль, пытаясь отклонением руля направления и переднего шасси вернуть лайнер на осевую линию. Из-за высокой скорости с учётом небольшого угла отклонения руля направления это мера оказалась неэффективной. На скорости 87 узлов, спустя 32 секунды после касания, когда до конца полосы оставалось 80 метров, реверс левого двигателя был вновь задействован. Спустя 36 секунд после касания Airbus выкатился с полосы 36 на грунт и начал разрушаться.

Пожар возник между крылом и правым двигателем. Следов пожара на участке от конца полосы и до места остановки самолёта найдено не было. Однако несколько свидетелей указывали на огонь с правой стороны. Из этого следователи определили, что пожар мог возникнуть либо после остановки самолёта, либо после развёртывания реверса из-за утечки топлива. Утечка топлива не была вызвана разрывом крыла, но могла быть вызвана пробоем бака колебаниями крыла, наподобие тех, что нашли при проверке С, либо когда части посадочных огней, антенн или какие-либо другие части были брошены в крыло при работе реверса (Airbus рекомендует для предотвращения этого отключать реверс на низких скоростях).

Когда же возникло возгорание, пожарные службы не смогли своевременно ликвидировать его из-за неподготовленности и недостаточной численности персонала.

Заключение

Выводы комиссии:

• Самолет был отправлен в Амман с нерабочим реверсом двигателя № 1.
• Командир пилотировал самолёт и выполнял заход на полосу 36.
• Экипаж получил разрешения для захода на посадку и посадку.
• Самолет был полностью настроен на посадку, проверки завершены.
• Диспетчер дал следующую последнюю информацию о ветре: 320°/7 узлов.
• Самолет на самом деле попал в попутный ветер (15 узлов).
• Диспетчер предупредил экипаж о мокром покрытии взлетно-посадочной полосы.
• Автотормоза не были задействованы.
• Точка касания находилась примерно в 900 метрах за входным торцом взлетно-посадочной полосы 36.
• Командир выполнил мягкую посадку, после чего перевёл оба рычага реверса тяги на создание максимальной обратной тяги, при этом реверс двигателя № 2 развернулся нормально, а реверс двигателя № 1 остался убранным.
• При приземлении спойлеры развернулись нормально, кроме спойлеров № 5.
• После применения реверса самолет начало заносить вправо.
• Через 10 секунд после касания рычаги обоих реверсов были убраны, а двигатели переведены в режим малого газа.
• С помощью раздельных тормозов командир вернул самолёт на осевую линию.
• Колеса оказались заблокированы после того, как командир отключил противоскольжение и приложил максимальное усилие на обе педали.
• Самолёт загорелся после остановки. В дальнейшем он разрушился от пожара.
• Большинство членов экипажа и пассажиров сумело выбраться через передний левый выход L1.
• Противопожарная служба не сумела оказать быстрые и эффективные действия по ликвидации пожара.
• Следствие не смогло найти доказательств, что технические проблемы самолёта могли способствовать происшествию.
• Курсо-глиссадная система полосы 36 не была откалибрована.

Причиной катастрофы, по мнению следователей, стала посадка с перерасходом длины (900 метров от начального торца) на мокрую скользкую взлётно-посадочную полосу без применения автотормозов и с одним нерабочим реверсом двигателя. Оставшегося запаса длины оказалось недостаточно для того, чтобы командир успел остановить самолёт до конца полосы. Сопутствующими факторами стала неверная информация о ветре, который в тот момент был попутным, а также то, что экипаж, не зная о попутном ветре, не знал скорость авиалайнера относительно земли.

Ссылки

• [www.bea.aero/docspa/2008/st-n080610.en/pdf/st-n080610.en.pdf Final Accident Report Accident involving Sudan Airways Airbus 310 Registration ST-ATN At Khartoum Airport On 10th of June 2008 at 1726 UTC] (англ.). Air Accident Investigation Central Directorate (201-10-03). Проверено 25 мая 2014.

Рейс 109 Sudan Airways
Разбившийся Airbus A310-324 борт ST-ATN за 2 месяца до катастрофы
Общие сведения
Дата	10 июня 2008 года
Время	20:26
Характер	Выкатывание за пределы ВПП
Причина	Ошибка экипажа и диспетчера, сложные метеоусловия
Место	аэропорт Хартум</span>ruen (Судан)

Отрывок, характеризующий Катастрофа A310 в Хартуме

«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.
«Mon pere ne m'a pas parle du pretendant, mais il m'a dit seulement qu'il a recu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de Marieiage qui me regarde, je vous dirai, chere et excellente amie, que le Marieiage, selon moi,est une institution divine a laquelle il faut se conformer. Quelque penible que cela soit pour moi, si le Tout Puissant m'impose jamais les devoirs d'epouse et de mere, je tacherai de les remplir aussi fidelement que je le pourrai, sans m'inquieter de l'examen de mes sentiments a l'egard de celui qu'il me donnera pour epoux. J'ai recu une lettre de mon frere, qui m'annonce son arrivee a Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte duree, puisqu'il nous quitte pour prendre part a cette malheureuse guerre, a laquelle nous sommes entraines Dieu sait, comment et pourquoi. Non seulement chez vous au centre des affaires et du monde on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champetres et de ce calme de la nature, que les citadins se representent ordinairement a la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir peniblement. Mon pere ne parle que Marieche et contreMarieche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus temoin d'une scene dechirante… C'etait un convoi des recrues enroles chez nous et expedies pour l'armee… Il fallait voir l'etat dans lequel se trouvant les meres, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres!
On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».
[Милый и бесценный друг. Ваше письмо от 13 го доставило мне большую радость. Вы всё еще меня любите, моя поэтическая Юлия. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас религии для утешения, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то и не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь, любовь к ближнему, любовь к врагам, достойнее, слаще и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.