Катастрофа Boeing 707 на Монблане

<tr><th style="">Координаты</th><td class="" style=""> 45°52′40″ с. ш. 06°52′00″ в. д.45.87778° с. ш. 6.86667° в. д. / 45.87778; 6.86667    </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Воздушное судно</th></tr><tr><th style="">Модель</th><td class="" style=""> Boeing 707-437 </td></tr><tr><th style="">Имя самолёта</th><td class="" style=""> कंचनजंगा (Канченджанга) </td></tr><tr><th style="">Авиакомпания</th><td class="" style=""> Air-India </td></tr><tr><th style="">Пункт вылета</th><td class="" style=""> Санта-Круз, Бомбей (Индия) </td></tr><tr><th style="">Остановки в пути</th><td class="" style=""> Палам, Дели (Индия)
Бейрут (Ливан)
Женева (Швейцария) </td></tr><tr><th style="">Пункт назначения</th><td class="" style=""> Хитроу, Лондон (Великобритания) </td></tr><tr><th style="">Рейс</th><td class="" style=""> AI101 </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> VT-DMN </td></tr><tr><th style="">Дата выпуска</th><td class="" style=""> апрель 1961 года </td></tr><tr><th style="">Пассажиры</th><td class="" style=""> 106 </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 11 </td></tr><tr><th style="">Погибшие</th><td class="" style=""> 117 (все) </td></tr> </table>

См. также: Рейс 101

Катастрофа Boeing 707 на Монблане — авиационная катастрофа, произошедшая в понедельник 24 января 1966 года на горе Монблан. Boeing 707-437 авиакомпании Air-India выполнял пассажирский рейс из Бейрута в Женеву, когда на подходе к аэропорту назначения врезался в гору и полностью разрушился, при этом погибли 117 человек.

Самолёт

Boeing 707-437 с заводским номером 18055 и серийным 200 был выпущен в апреле 1961 года, а 18 апреля получил лётный сертификат. Далее лайнер был продан Air-India, где 4 мая получил регистрационный номер VT-DMN и имя कंचनजंगा (с хинди — «Канченджанга»). На нём были установлены 4 турбовентиляторных двигателя Rolls-Royce 508 Conway. Общий налёт борта VT-DMN составлял 16 188 часов, из них с момента проверки A (каждые 150 часов) — 12 часов 35 минут, а с момента проверки V (каждые 6000 часов) — 1934 часа. В ходе проверок по самолёту не было выявлено каких-либо замечаний, никаких происшествий с данным бортом не было.

Экипаж

Командир воздушного судна Дж. Т. Д’Суза (J. T. D’Souza) — родился 22 сентября 1922 года в Гоа (Индия). В авиакомпании с 9 ноября 1947 года. Был квалифицирован для полётов на DH.2, DC-3, Viking, Super Constellation, Boeing 707-347 и 707-337. Непосредственно на Boeing 707-437 обучался с 22 мая по 8 июля 1961 года, провёл 22 часа 30 минут на тренажёрах, 26 часов в учебных полётах и 163 часа 55 минут в качестве наблюдателя. В Женеву за предшествующий год летал 7 раз (последний — 2 декабря 1965 года); последний предыдущий полёт выполнял 20 января 1966 года из Бомбея в Калькутту и обратно. Имел общий налёт 14 664 часа, из них на Boeing 707 — 2651 час, включая 88 часов 40 минут за последние 2 месяца. Никаких происшествий и несчастных случаев ранее не имел.

Второй пилот Г. С. Уилкс (G. C. Wilks) — родился 2 мая 1926 в Калькутте (Индия). В авиакомпании с 1 сентября 1964 года. Был квалифицирован для полётов на Boeing 707-437. Обучался с 29 октября по 12 декабря 1964 года, провёл 63 часа на тренажёрах, 12 часов 50 минут в учебных полётах и 92 часа 20 минут в качестве наблюдателя. В Женеву за предшествующий год летал 5 раз (последний — 6 января 1966 года), из которых 3 совершал в качестве наблюдателя и 2 — в должности. Последний предыдущий полёт совершал 18 января 1966 года по маршруту Лондон — Париж — Франкфурт — Бейрут. Имел общий налёт 12 899 часов, из них на Boeing 707 — 290 часов, включая 89 часов 10 минут за последние 2 месяца.

Штурман А. М. Аснани (A. M. Asnani) — родился 13 апреля 1928 года в Карачи (Пакистан). В авиакомпании с 1 апреля 1963 года. За предшествующий год 8 раз летал по маршруту Турин — Женева, последний полёт был 27 ноября 1965 года. Имел общий налёт 4875 часов, из них 1616 часов на Boeing 707.

Бортинженер Р. С. Боруа (R. C. Borooah) — родился 24 декабря 1933 в Наиге (Naiga) (Индия). В авиакомпании с 28 января 1965 года. Был квалифицирован для полётов на Super Constellation, Boeing 707-337B и 707-437. Имел общий налёт 5584 часа, из них 1339 часов на Boeing 707.

Бортпроводники: П. Д. Мелло (P. D. Mello, в авиакомпании с 7 декабря 1956 года), Д. К. Чада (D. K. Chadha, в авиакомпании с 21 сентября 1959 года), А. Мултани (A. Multani, в авиакомпании с 15 февраля 1963 года), Г. Синг (G. Singh, в авиакомпании с 16 ноября 1964 года) и М. Мансюхани (M. Mansukhani, в авиакомпании с 11 июня 1960 1963 года).

Хозяйки: М. Санни (M. Sanny, в авиакомпании с 28 мая 1963 года) и Ф. Эрани (F. Eranee, в авиакомпании с 15 марта 1965 года).

Весь технический и коммерческий персонал перед полётом имел отдых в Бейруте длительностью 39 часов 35 минут.

Предшествующие обстоятельства

Авиалайнер выполнял рейс AI101 из Бомбея в Лондон (по некоторым данным — до Нью-Йорка) с рядом промежуточных посадок, в том числе в Дели, Бейруте и Женеве. Во время перелёта из Дели в Бейрут командир экипажа отметил, что VOR № 2 работает неустойчиво на всех частотах. Согласно с действующими правилами на случай технических отказов, перелёт из Бейрута в Женеву должен был выполняться с использованием единственного исправного VOR. Других технических отказов выявлено не было.

Согласно выданному в Бейруте плану полёта до Женевы, рейс 101 должен был вылететь из Бейрута 24 января в 03:00 UTC, после чего на скорости 368 км/ч следуя по воздушному коридору UG 2E набирать высоту до пересечения с UG 18, при этом увеличивая скорость до 482 км/ч, далее занять эшелон 310 (31 тысяча футов или 9,45 км) и следовать до UG 18B, после чего следовать через опорные точки Родос, Милос, Араксос</span>^ru_en, Катандзаро, Понца и Монблан, после прохождения последнего на скорости 350 км/ч начать снижение и через 20 минут достичь Женевы. Расчётная продолжительность полёта 4 часа 12 минут, ожидаемое время посадки в Женеве 07:34. Всего на борту находились 11 членов экипажа и 106 пассажиров. Расчётный взлётный вес авиалайнера составлял 121 575 кг при центровке 28,2 %, вес при посадке в Женеве должен был составлять 91 437 кг при центровке 28 %.

Катастрофа

В 06:51 экипаж рейса AI101 перешёл на связь с диспетчерским центром в Женеве и доложил, что они прошли Турин, находятся на эшелоне 310 и рассчитывают пройти Монблан в 07:02. Тогда диспетчер дал указание снижаться и занимать эшелон 200 (6,1 км), а в 06:59, когда самолёт в течение нескольких минут идентифицировался на вторичном радиолокаторе — занимать эшелон 190 (5,8 км). В 07:00 командир доложил о занятии указанного эшелона, на что получил указание пока сохранять данную высоту, но при желании можно продолжить снижение, если экипаж сможет соблюдать правило «Тысяча сверху» (1000 футов [300 метров] над препятствиями, включая облака). Командир подтвердил получение информации и сказал, что они прошли Монблан. Однако диспетчер его тут же поправил, сказав, что до Монблана ещё 5 миль (9 км), на что командир ответил: Роджер (Понял). В 07:00:55 с борта VT-DMN было доложено о снижении с эшелона 190. Это была последняя радиопередача с рейса 101. На вторичном радиолокаторе засветка самолёта в 07:02 достигла Монблана, после чего исчезла прямо над ним. Засветка на первичном радиолокаторе горела на протяжении минуты, но затем также погасла. Попытки диспетчера вызвать рейс AI101 оказались безуспешными.

Из-за сильного встречного ветра авиалайнер задерживался с прибытием. К тому же ориентируясь на удаление в 82 мили (152 км) от радиомаяка Лиона по единственному исправному VOR, экипаж неверно определил своё точное местоположение, а потому начал снижение преждевременно. Через минуту на высоте 15 330 футов (4673 метра) индийский Боинг на высокой скорости врезался в склон горы Монблан (высота 15 782 фута или 4810 метров) и полностью разрушился.

Организованными поисками обломки авиалайнера были обнаружены на склоне массива Монблан в 10:30. Все 117 человек на борту погибли. На момент событий эта катастрофа занимала второе место как на территории Франции, так и с участием Boeing 707, уступая по обеим категориям катастрофе в Париже 1962 года (130 погибших).

Известные пассажиры

В катастрофе погиб индийский физик-атомщик, член Совета управляющих МАГАТЭ и крупный общественный деятель Хоми Джехангир Баба.

См. также

• Катастрофа L-749 на Монблане — произошла всего в нескольких метрах, самолёт также принадлежал авиакомпании Air-India.

Литература

• [www.bea.aero/docspa/1966/v-mn660124/pdf/v-mn660124.pdf Rapport final sur l'accident survenu le 24 janvier 1966 dans le massif du Mont-Blanc au Boeing 707 immatriculé VT-DMN de la Compagnie Air India] (фр.). Bureau d'Enquêtes et d'Analyses (9 mars 1967). Проверено 5 апреля 2014. [www.webcitation.org/6F0zhtD7a Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].

Ссылки

• [www.britishpathe.com/video/around-bombay-in-colour-india Around Bombay In Colour - India 1964] (англ.). — Архивная цветная видеосъёмка Бомбея в 1964 году. В 02:17—02:36 запечатлена посадка борта VT-DMN. Проверено 6 апреля 2014.

Рейс 101 Air-India
Boeing 707-437 авиакомпании Air-India
Общие сведения
Дата	24 января 1966 года
Время	07:02 UTC
Характер	CFIT
Причина	Ошибка экипажа
Место	массив Монблан</span>ruen, Западные Альпы (Франция)

Отрывок, характеризующий Катастрофа Boeing 707 на Монблане

Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]