Катастрофа Boeing 707 под Таифом

Рейс 740 PIA
Boeing 707-340C компании PIA
Общие сведения
Дата	26 ноября 1979 года
Характер	Пожар на борту
Причина	Не установлена
Место	близ Таифа, Хиджаз (Саудовская Аравия)
Координаты	21°30′ с. ш. 39°51′ в. д.21.500° с. ш. 39.850° в. д. / 21.500; 39.850
Воздушное судно
Модель	Boeing 707-340C
Авиакомпания	Pakistan International Airlines (PIA)
Пункт вылета	Джидда (Саудовская Аравия)
Пункт назначения	Джинна, Карачи (Пакистан)
Рейс	PK740
Бортовой номер	AP-AWZ
Дата выпуска	30 июля 1970 года (первый полёт)
Пассажиры	145
Экипаж	11
Погибшие	156 (все)

Катастрофа Boeing 707 под Таифом — авиационная катастрофа, произошедшая 26 ноября 1979 года в окрестностях Таифа с самолётом Boeing 707-340C авиакомпании PIA, при которой погибли 156 человек.

Самолёт

Участвующий в происшествии Boeing 707-340C с заводским номером 20275 и серийным 844 был выпущен в 1970 году и 30 июля совершил свой первый полёт. 10 августа с бортовым номером AP-AWB он был передан авиакомпании Pakistan International Airlines (PIA). С 18 по 20 марта 1972 года бортовой номер сменился на G-AZPW, а сам самолёт зарегистрирован в Великобритании, после чего 25 марта был сдан в лизинг британской British Caledonian Airways Limited</span>^ru_en. 30 сентября того же года [1972] авиалайнер вернулся в пакистанскую PIA и 1 октября получил новый бортовой номер AP-AWZ. По имеющимся данным, на момент катастрофы самолёт имел 30 710 часов налёта.

Катастрофа

Авиалайнер выполнял рейс PK740 из Джидды в Карачи, в ходе которого перевозил паломников, возвращающихся из хаджа. Всего на борту находились 11 членов экипажа и 145 пассажиров. В 01:29 рейс 740 вылетел из Джидды и начал набор высоты до планового эшелона 370 (11,28 километров). Но в 01:47 стюардесса сообщила пилотам, что в районе задней выходной двери начался пожар. Доложив диспетчеру о ситуации на борту и начале аварийного снижения с эшелона 300 (9,14 километров), экипаж получил разрешение снижаться до высоты 4000 футов (1220 метров). В 02:03 экипаж подал сигнал бедствия, после чего на связь больше не выходил. Примерно через минуту летящий на высоте 3000 футов (914 метров) Боинг врезался в скалы и взорвался. Все 156 человек на борту погибли. На момент событий это была крупнейшая авиакатастрофа в Саудовской Аравии, на 2013 год — третья. Третья крупнейшая катастрофа с участием Boeing 707.

Причины

Причиной катастрофы был назван быстро развивающийся пожар, начавшийся в задней части салона, который своей скоротечностью вызвал панику среди пассажиров, в результате чего те, ища спасения, перебежали в переднюю часть. Это нарушило центровку самолёта, что в сочетании с сильным задымлением привело к тому, что экипаж потерял контроль над управлением. Точная причина не была определена. Наиболее вероятной выглядит версия, что произошла утечка бензина или керосина из одного из примусов, которые паломники брали с собой. Так как при наборе высоты давление в салоне становится несколько ниже, то прохудившаяся прокладка могла привести к протечке топлива. Был вариант о неисправности в электрических цепях, но быстрое распространение огня в этом случае было трудно объяснить ввиду особенностей устройства электрических систем самолёта и устройств защиты. Вариант о диверсии не нашёл подтверждения, так как не было обнаружено никаких доказательств использования зажигательных устройств.

См. также

• Катастрофа L-1011 в Эр-Рияде

Отрывок, характеризующий Катастрофа Boeing 707 под Таифом

– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.