Катастрофа Boeing 737 в Джохоре

</tr></tr>

Рейс 653 Malaysian Airlines System</td></tr>
Мемориал рейсу 653</td></tr>
Общие сведения
Дата	4 декабря 1977 года </td></tr>
Время	20:36 </td></tr>
Характер	Угон самолёта </td></tr>
Причина	Бегство угонщика за рубеж (предположительно) </td></tr>
Место	близ Танжунг-Купанга</span>ruen, Джохор (Малайзия) </td></tr>
Воздушное судно
Boeing 737-2H6 авиакомпании Malaysian Airlines System, аналогичный разбившемуся </td></tr>
Модель	Boeing 737-2H6 </td></tr>
Авиакомпания	Malaysian Airlines System (MAS) </td></tr>
Пункт вылета	Пинанг</span>ruen, Джорджтаун </td></tr>
Пункт назначения	Субанг</span>ruen, Куала-Лумпур </td></tr>
Рейс	MH653 </td></tr>
Бортовой номер	9M-MBD </td></tr>
Дата выпуска	12 сентября 1972 года </td></tr>
Пассажиры	93 </td></tr>
Экипаж	7 </td></tr>
Погибшие	100 (все) </td></tr>
Выживших	0 </td></tr> </table> Катастрофа Boeing 737 в Джохоре — авиационная катастрофа пассажирского самолёта Boeing 737-2H6 малайзийской национальной авиакомпании Malaysian Airlines System, произошедшая в воскресенье 4 декабря 1977 года в султанате Джохор близ деревни Танжунг-Купанг</span>ruen (Малайзия). В авиакатастрофе погибли 100 человек, что делает её крупнейшей в Малайзии. Кроме того, это первая катастрофа в истории Малайзийских авиалиний, а на тот момент являлась также самым смертоносным угоном самолёта. Самолёт Boeing 737-2H6 с заводским номером 20585 и серийным 306 был выпущен 12 сентября 1972 года. Лайнер имел конфигурацию F12Y94 (пассажировместимость салона — 106 мест: 12 мест первого класса и 94 места экономкласса), а его два турбовентиляторных двигателя были модели Pratt & Whitney JT8D-15 с силой тяги 15,5 тысяч фунтов каждый. Самолёту присвоили бортовой номер 9M-AQO и продали заказчику — малайзийской авиакомпании Malaysian Airlines System (MAS), в которую он поступил 21 сентября. В декабре 1975 года авиалайнер прошёл перерегистрацию, в результате которой бортовой номер сменился на 9M-MBD. Самолёт имел общий налёт 12 684 часа 44 минуты, в том числе 346 часов 47 минут с последнего периодического обслуживания по форме «C» (с 20 по 22 октября 1977 года). Экипаж Командир воздушного судна — Г. К. Ганжур (G. K. Ganjoor). Индус по происхождению, квалификацию пилота получил 4 декабря 1956 года после обучения в академии в Аллахабаде. В 1971 году устроился в Malaysia-Singapore Airlines</span>ruen, 4 декабря того же года женился. Отец четверых детей. В следующем году перешёл в новообразованную MAS; в том же году получил квалификацию на Boeing 737. Также был квалифицирован на Fokker F27-500. Общий налёт около 15,5 тысяч часов, в том числе 3218 часов на B-737. Второй пилот — Камарузаман Джалиль (Kamaruzaman Jalil). 25 лет, квалификацию пилота получил в Индонезии, также выпускник Королевского военного колледжа. В MAS с 4 июня 1974 года, 4 октября 1976 года получил квалификацию на B-737. Также был квалифицирован на Beechcraft Musketeer и Fokker F27-500. Общий налёт 1865 часов 46 минут, в том числе 498 часов на B-737. Старший стюард — Сим Сянь Юнг (Sim Siang Yong). 24 года, в MAS с 3 октября 1973 года, на B-737 был квалифицирован 25 мая 1976 года. До службы стюардом работал лаборантом. Стюард — Карим Тахир (Karim Tahir). 24 года, в MAS с 5 октября 1973 года изначально в должности офисного работника, с 3 апреля 1974 года начал работать стюардом на Fokker F27, на B-737 был квалифицирован 22 ноября 1974 года. Стюард — Джафар Онн (Onn Jaafar). 25 лет, в MAS с 1 апреля 1974 года, на B-737 был квалифицирован 27 августа 1974 года. Племянник тогдашнего премьер-министра Малайзии Хуссейна Онна. Стюардесса — Шарифан Сида Сид Омар Алсагофф (Sharifah Sidah Syed Omar Alsagoff). 19 лет, в MAS со 2 сентября 1975 года, на B-737 была квалифицирована 11 июля 1977 года. В период обучения в школе также служила в движении Красного Креста и Красного Полумесяца. Стюардесса — Азьян Борхануддин (Azian Borhanuddin). 19 лет, в MAS с 19 мая 1976 года, на B-737 была квалифицирована 21 сентября 1977 года. Также ещё три сотрудника MAS летели пассажирами. Катастрофа Гражданство Всего Австралия Австралия 3 Афганистан Афганистан 1 Великобритания Великобритания 5 Греция Греция 1 Индия 3 Индонезия Индонезия 3 Канада Канада 1 Куба Куба 2 Малайзия Малайзия 73 Сингапур Сингапур 1 США США 1 Таиланд Таиланд 1 ФРГ 4 Япония Япония 1 Итого 100 Самолёт выполнял короткий внутренний пассажирский рейс MH653 из Джорджтауна в Куала-Лумпур и в 19:21 с 93 пассажирами и 7 членами экипажа на борту вылетел из аэропорта Пинанг</span>ruen. После прохождения Бату-Аранга</span>ruen на высоте 4000 футов (1,2 км) пилоты сообщили о готовности к началу снижения на радиомаяк Куала-Лумпур. В 19:47 с самолёта доложили о выполнении разворота, на что диспетчер дал разрешение рейсу 653 на посадку в аэропорту Субанг</span>ruen и сообщил, что ветер у земли тихий. Посадку в Субанге ожидал ещё один самолёт, который был вторым в очереди. Пилот второго самолёта связался с рейсом 653 и спросил, есть ли у них проблемы, на что экипаж ответил, что у них на борту чрезвычайная ситуация. Тогда диспетчер спросил у MH653, какие их дальнейшие намерения, на что было сообщено о захвате самолёта. В 19:49 диспетчер передал экипажу рейса 653 занимать и сохранять высоту 3000 футов (914 метров), а затем дал прямой заход на полосу 33 аэропорта Субанг. Однако пилоты сообщили, что они следуют в Сингапур, после чего переспросили у диспетчера, понял ли он сообщение. Диспетчер подтвердил, что понял сообщение от экипажа. О случившемся тут же сообщили властям, которые дали указание диспетчерскому центру в Куала-Лумпуре, чтобы те разрешили захваченному самолёту следовать до Сингапура на эшелоне 21 тысяча футов (6,4 км), а в 20:05 связаться с диспетчерским центром в Сингапуре. Экипаж после установления связи с Сингапуром обменялся с диспетчером несколькими сообщениями, а в 20:08 получил разрешение снижаться и занимать высоту 11 тысяч футов (3,35 км). Через минуту с самолёта доложили о начале снижения. В 20:12 было дано разрешение снижаться до 7 тысяч футов (2,1 км). Диспетчер в Сингапуре назвал ожидаемое время посадки 20:45, однако экипаж ему не ответил. На все последующие вызовы ответа также не было, поэтому диспетчеры в Куала-Лумпуре и Сингапуре объявили аварийную ситуацию. В 20:36 жители деревень Кампонг-Ладанг (Kampong Ladang) и Танжунг-Купанг (en:Tanjung Kupang) района Геланг-Патах</span>ruen (султанат Джохор) услышали взрыв, а прибыв на место поняли, что произошла авиакатастрофа, о чём сообщили в полицию. Прибывший на место констебль опознал в разбившемся самолёте угнанный рейс 653. К 22 часам на место прибыли спасательные службы, однако ни одного выжившего найдено не было. Как было установлено полицией из показаний очевидцев, снижаясь на высокой скорости, «Боинг» взорвался в воздухе, а через секунду врезался в болото, спровоцировав уже второй взрыв. От удара лайнер развалился на мелкие кусочки, а оставшиеся от людей фрагменты не позволили никого опознать. Это была первая катастрофа в истории авиакомпании MAS. Также вплоть до настоящего времени это крупнейшая авиакатастрофа в Малайзии. Расследование Бортовые самописцы были обнаружены через неделю после катастрофы. По ним было установлено, что за три минуты до столкновения с землёй в кабине кто-то крикнул: «Вы блефуете», также была слышна иностранная речь. Затем раздались выстрелы, при этом удалось опознать голос командира, который дважды сказал: «Нет, пожалуйста, перестаньте». Однако затем прозвучали ещё выстрелы, таким образом оба пилота были убиты. Через минуту кто-то другой начал управлять лайнером. Отклонениями штурвала он сперва резко поднял нос самолёта, а затем резко опустил его. «Боинг» потерял управление и помчался вниз, после чего на скорости около 450 узлов (830 км/ч) врезался в землю. В заключении комиссии было указано, что к катастрофе привела гибель пилотов, после чего самолёт перешёл в неконтролируемое падение, когда им попытался управлять человек, не имеющий профессиональной подготовки. Опознать террориста (или террористов) не удалось. По некоторым данным пилоты сообщили в Куала-Лумпур, что захватчики, вероятно, из Красной армии Японии. Однако не было найдено никаких улик, которые бы подтвердили или опровергли данную версию. Напишите отзыв о статье "Катастрофа Boeing 737 в Джохоре" Примечания

Отрывок, характеризующий Катастрофа Boeing 737 в Джохоре

– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…