Катастрофа C-124 в Мозес-Лейке

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Общие сведения</th></tr><tr><th style="">Дата</th><td class="dtstart" style=""> 20 декабря1952 года </td></tr><tr><th style="">Время</th><td class="" style=""> около 18:30 </td></tr><tr><th style="">Характер</th><td class="" style=""> Падение при взлёте </td></tr><tr><th style="">Причина</th><td class="" style=""> Взлёт с застопоренными рулями </td></tr><tr><th style="">Место</th><td class="locality" style=""> близ Мозес-Лейк</span>ruen, Грант (Вашингтон, США) </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Воздушное судно</th></tr><tr><th style="">Модель</th><td class="" style=""> Douglas C-124A-DL</span>ruen </td></tr><tr><th style="">Оператор</th><td class="" style=""> ВВС США </td></tr><tr><th style="">Пункт вылета</th><td class="" style=""> Ларсон</span>ruen, Мозес-Лейк</span>ruen </td></tr><tr><th style="">Пункт назначения</th><td class="" style=""> Келли</span>ruen, Сан-Антонио </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> 51-0100 </td></tr><tr><th style="">Пассажиры</th><td class="" style=""> 105 </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 10 </td></tr><tr><th style="">Погибшие</th><td class="" style=""> 87 </td></tr><tr><th style="">Выживших</th><td class="" style=""> 28 </td></tr> </table> Катастрофа C-124 в Мозес-Лейке — крупная авиационная катастрофа, произошедшая в субботу 20 декабря1952 года, когда Douglas C-124A-DL Globemaster II</span>ruen при взлёте разбился на окраине Мозес-Лейка</span>ruen, при этом погибли 87 человек (в некоторых источниках число погибших разнится от 86 до 102 человек[1]). На момент событий это была крупнейшая авиационная катастрофа в мире.



Катастрофа

В конце декабря 1952 года ВВС США организовали операцию «Sleighride» (с англ. — «Катание на санях»), в ходе которой многие ветераны Корейской войны и военнослужащие с северо-западных баз перевозились домой, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Douglas C-124A-DL с заводским номером 43238 и регистрационным 50-0100 в рамках данной операции выполнял перелёт с авиабазы Ларсон</span>ruen, что в городе Мозес-Лейк</span>ruen, до авиабазы Келли</span>ruen, что в городе Сан-Антонио. Экипаж из 18-го воздушного отряда 7-й транспортной эскадрильи 62-й армии базировался на авиабазе Ларсон и состоял из 10 человек. Командиром экипажа был 1-й лейтенант Уильям Норберт О'Коннелл (англ. William Norbert O'Connell) имевший общий налёт 2775 часов, в том числе 1633 часа в должности командира. Обязанности второго лётчика исполнял 1-й лейтенант Роберт Вернон Мапл (англ. Robert Vernon Maple), имевший 2007 лётных часов, в том числе 1133 часа в должности командира экипажа. Всего на борту находились 105 пассажиров. Небо в это время было затянуто облаками и только начал идти небольшой снег, видимость составляла 2 мили[1][2][3].

По воспоминаниям выживших пассажиров, от начала руления до получения разрешения на взлёт прошло около 45 минут. Затем в примерно в 18:30 местного времени (по другим данным события происходили ранним утром) Дуглас нормально взлетел с авиабазы Ларсон. Однако едва он поднялся в воздух, как его начало раскачивать из стороны в сторону. Поднявшись ориентировочно на 75 — 100 футов (23 — 30 метров), самолёт завалился на левую сторону и врезался левым краем крыла в землю, после чего разрушился в трёх с половиной милях от торца полосы. Десятки тысяч фунтов авиакеросина вспыхнули, вызвав пожар. Выживших отвозили в военный госпиталь авиабазы, для помощи больным 81 доброволец сдали кровь. Одним из выживших на месте падения был бортинженер Уинделл Бертон (англ. Wendell L. Burton), которого следователи успели расспросить, прежде чем он умер от полученных ран. Точное число поначалу было неизвестным, сообщалось сперва, что на самолёте были 132 человека, затем 134, 130 и так далее. После уточнения было определено, что всего на борту находились 115 человек, из которых выжили 27, а 87 погибли. На момент событий катастрофа в Мозес-Лейк была крупнейшей авиационной катастрофой в мире, пока через полгода её не обошла катастрофа другого C-124 в Татикаве (129 погибших). Крупнейшей авиационной катастрофой на территории США она перестала быть в 1956 году, после того, как её превзошло столкновение над Большим каньоном (126 погибших)[1][3][4].

Причины

Перед смертью бортинженер сказал, что карта проверок перед взлётом была выполнена в полном объёме. Выживший стажёр бортинженера также подтвердил, что все проверки перед взлётом были выполнены, хотя на вопрос, кто разблокировал рули, тот ответил, что пилоты, хотя это должен был делать бортинженер. После ряда проверок следователи всё же пришли к выводу, что рули высоты и направления на самом деле были застопорены, причём лётчики могли ошибочно считать, что те разблокированы[3].

Последствия

После катастрофы в Мозес-Лейк механизм стопорения рулей был доработан[3]. В память о катастрофе в аэропорту Грант-Контри</span>ruen (бывшая авиабаза Ларсон) ныне установлен мемориал[4].

Напишите отзыв о статье "Катастрофа C-124 в Мозес-Лейке"

Примечания

  1. 1 2 3 Stu Beitler. [www3.gendisasters.com/washington/2465/moses-lake-wa-airplane-crash-dec-1952 Moses Lake, WA Airplane Crash, Dec 1952] (англ.). GenDisasters (14 December 2013). Проверено 11 января 2014.
  2. [aviation-safety.net/database/record.php?id=19521220-0 ASN Aircraft accident Douglas C-124A-DL Globemaster II 50-0100 Moses Lake-Larson AFB, WA (LRN)] (англ.). Aviation Safety Network. Проверено 11 января 2014.
  3. 1 2 3 4 [www.koreanwar-educator.org/topics/airplane_crashes/globemaster_larson/p_globemaster.htm Globemaster Crash - Larson Air Field] (англ.). Korean War Educator. Проверено 11 января 2014.
  4. 1 2 Tiffany Sukola. [www.columbiabasinherald.com/news/article_d49b70f6-4bc1-11e2-81ab-001a4bcf887a.html#user-comment-area Moses Lake remembers 1952 airplane crash] (англ.). Columbia Basin Herald (24 December 2012). Проверено 11 января 2014.
Катастрофа в Мозес-Лейке

Douglas C-124A-DL Globemaster IIruen ВВС США</span>
Рекорды
Предшественник:
Катастрофа в Лландоу
Крупнейшая авиакатастрофа в мире
19521953
Преемник:
Катастрофа в Татикаве

Отрывок, характеризующий Катастрофа C-124 в Мозес-Лейке

– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»