Катастрофа DC-8 под Парамарибо

Рейс 764 Surinam Airways
Обломки авиалайнера
Общие сведения
Дата	7 июня 1989 года
Время	04:27
Характер	CFIT
Причина	Ошибка экипажа
Место	близ Парамарибо (Суринам)
Координаты	5°27′12″ с. ш. 55°13′47″ з. д.5.45333° с. ш. 55.22972° з. д. / 5.45333; -55.22972
Воздушное судно
DC-8-62 борт N1809E в феврале 1989 года
Модель	DC-8-62
Авиакомпания	Surinam Airways
Пункт вылета	Схипхол, Амстердам (Нидерланды)
Пункт назначения	Парамарибо (Суринам)
Рейс	PY 764
Бортовой номер	N1809E
Дата выпуска	1969 год
Пассажиры	178
Экипаж	9
Погибшие	176
Выживших	11

В среду 7 июня 1989 года в районе Парамарибо при заходе на посадку потерпел катастрофу DC-8-62 компании Surinam Airways. В происшествии погибли 176 человек, включая команду нидерландских футболистов. Данная катастрофа является крупнейшей в истории Суринама.

Описание

Самолёт вылетел из Амстердама 6 июня в 23:25 по местному времени. За четыре часа полёта нештатных ситуаций на борту выявлено не было. При заходе на посадку команда пилотов получила метеосводку о благоприятных погодных условиях в аэропорту прибытия. При приземлении пилотами была допущена ошибка, в результате которой на высоте 25 метров правое крыло самолёта зацепило дерево. В результате крушения из 178 пассажиров и 9 членов экипажа в живых осталось 11 человек.

На борту самолёта находилась команда голландских футболистов суринамского происхождения, направлявшиеся на историческую родину с целью участия в турнире с тремя местными клубами. Многим более именитым голландским игрокам суринамского происхождения, чьё участие в турнире планировалось, отказали в участии их клубы, мотивируя отказ необходимостью подготовки к предстоящему футбольному сезону, среди игроков, не попавших таким образом на рейс, были: Рууд Гуллит, Франк Райкаард, Арон Винтер, Брайан Рой и некоторые другие.

Список погибших футболистов

• Флориан Вейент (27 лет) — вратарь «Телстара»
• Элфрид Вельдман (23 года) — нападающий «Де Графсхапа»
• Фритс Годингс (25 лет) — игрок клуба «Вагенинген»
• Рююд Дегенар (25 лет) — защитник «Хераклеса»
• Стиви ван Дорпель (23 года) — нападающий «Волендама»
• Ллойд Дусбург (29 лет) — вратарь «Аякса»
• Андро Кнел (21 год) — полузащитник клуба НАК Бреда
• Рюбен Когелданс (22 года) — защитник «Виллема II»
• Ортвин Лингер (21 год) — защитник «Харлема», скончался спустя три дня после авиакатастрофы
• Фред Патрик (23 года) — полузащитник ПЕК Зволле
• Ник Стинстра (33 года) — тренер клуба «Хемстеде»
• Энди Схармин (21 год) — защитник «Твенте»
• Вендел Фрэзер (22 года) — нападающий «Росендала»
• Джерри Хатрехт (25 лет) — игрок клуба «Нерляндия», полетел вместо своего брата Винстона
• Вирджелл Юманкхан (20 лет) — игрок клуба «Серкль Брюгге»

В авиакатастрофе также погибли мать и сестра Ромео Кастелена.

Ссылки

• [www.airdisaster.com/cgi-bin/view_details.cgi?date=06071989®=N1809E&airline=Suriname+Airways Краткое описание катастрофы на сайте AirDisaster.com]

Отрывок, характеризующий Катастрофа DC-8 под Парамарибо

Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.