Катастрофа Let L-410 в Ржевке

Рейс 1643 Аэрофлота
L-410, схожий с разбившимся
Общие сведения
Дата	3 августа 1979 года
Время	11:56
Характер	Отказ двигателя, потеря управления
Причина	Конструктивные недостатки
Место	аэропорт Ржевка, Ленинградская область (РСФСР, СССР)
Координаты	59°59′38″ с. ш. 30°36′27″ в. д.59.99389° с. ш. 30.60750° в. д. / 59.99389; 30.60750
Воздушное судно
Модель	L-410M
Авиакомпания	Аэрофлот (УГАЦ, Смоленский ОАО)
Пункт вылета	Южный, Смоленск
Остановки в пути	Великие Луки
Пункт назначения	Ржевка, Ленинград
Рейс	1643
Бортовой номер	CCCP-67206
Дата выпуска	24 декабря 1976 года
Пассажиры	11
Экипаж	3
Погибшие	10
Раненые	4

Катастрофа Let L-410 в Ржевке — авиационная катастрофа, произошедшая 3 августа 1979 года в Ковалёвском лесу у аэропорта Ржевка в Ленинградской области с самолётом L-410M (Л-410М) авиакомпании Аэрофлот, в результате которой погибли 10 человек.

Самолёт

L-410M (Л-410М) с бортовым номером 67206 (заводской — 77303602) был выпущен в Чехословакии 24 декабря 1976 года. Всего на момент катастрофы авиалайнер имел 648 часов налёта и 674 посадки.

Катастрофа

Самолёт выполнял рейс 1643 из Смоленска в Ленинград. Пилотировал его экипаж из 287 лётного отряда, состоявший из пилота-инструктора Н. С. Левого, КВС-стажёра В. А. Цымбалова и второго пилота В. Л. Малеевского. В 10:40 МСК L-410 вылетел из Великих Лук, где совершал промежуточную посадку. На его борту находились 11 пассажиров.

При подходе к Ржевке, экипаж перешёл на связь с диспетчером аэропорта, после чего приступил к заходу на посадку по магнитному курсу 237°. Погода в аэропорту в это время была следующая: облачность кучево-дождевая 4 балла, нижняя граница 800 метров, видимость 10 километров, ветер 230° (юго-западный) 8 м/с, порывы до 11 м/с. В 11:54 самолёт выполнил четвёртый разворот и вышел на предпосадочную прямую, в связи с чем пилоты доложили о готовности к посадке. Диспетчер им это разрешение дал. В 11:56 диспетчер заметил, что самолёт прекратил снижаться и начинает поворачивать вправо. Тогда он спросил у пилотов: «Вы что, уходите на второй круг?», на что те ответили: «Да, да, уходим». После этого связь с самолётом прекратилась.

L-410 летел в посадочной конфигурации (выпущены шасси и закрылки на 35°) со скоростью 165 км/ч, когда в районе БПРМ у него вдруг отказал правый двигатель, а воздушный винт вышел на режим авторотации. Экипаж попытался зафлюгировать винт рычагом РУВВ правого двигателя, но, несмотря на перемещение рычага, флюгирование не произошло. Незафлюгированный правый винт создавал высокое аэродинамическое сопротивление, тогда как левый работал в режиме тяги. Возник разворачивающий момент, который заставил самолёт отвернуть вправо от посадочного курса. События развивались быстро, из-за чего экипаж был вынужден уходить на второй круг, для чего режим левого двигателя был установлен на уровне, близком к взлётному. Разворачивающий правый момент пилоты попытались парировать отклонением руля направления влево, но у самолётов L-410 расход руля относительно небольшой, поэтому самолёт продолжал входить в правый поворот. Это также привело к появлению правого крена, который быстро достиг 30°, после чего произошло сваливание на правое крыло также увеличивая и правый крен.

Под углом 30° и с правым креном 25° летящий по курсу 305° авиалайнер врезался в сосновый лес в 500 метрах от торца ВПП и в 550 метрах правее её оси. Продвинувшись по земле 12 метров от точки первого касания, самолёт разрушился. Пожара при этом не возникло. В катастрофе погибли все три пилота и семь пассажиров. Оставшиеся в живых четыре пассажира получили тяжёлые травмы.

Причины катастрофы

Согласно результатам расследования, отказ и самовыключение правого двигателя были вызваны разрушением подшипникового узла вала-рессоры коробки приводов агрегатов двигателя. При этом налёт после последнего регламентного обслуживания двигателя (каждые 100 лётных часов) составил 4 часа 49 минут. Что до нефлюгерного положения правого воздушного винта, то по заключению ГосНИИ ГА причиной этого мог явиться уход РУВВ с упора «флюгера» и самоперемещение его в положение, при котором винт мог выйти на минимальный полётный угол установки лопастей — 15°. Уход РУВВ мог произойти из-за возвратного эффекта от упругого люфта рычага на упоре флюгера, что подтвердилось определённым при расследовании положением РУВВ правого двигателя — 8 миллиметров за упором БШ.

Также было отмечено, что в РЛЭ отсутствуют рекомендации:

1. по производству посадки при отказе двигателя на предпосадочной прямой с авторотирующим винтом;
2. по производству посадки при отказе двигателя на предпосадочной прямой с зафлюгированным винтом;
3. по уходу на второй круг при отказе двигателя на предпосадочной прямой с авторотирующим винтом.

Заключение: Причиной катастрофы явилась потеря управляемости самолёта при попытке экипажа уйти на второй круг из-за отказа правой силовой установки на предпосадочной прямой и отсутствия в РЛЭ Л-410М рекомендаций экипажу по действиям в этих условиях.

—

Отрывок, характеризующий Катастрофа Let L-410 в Ржевке

– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]