Катастрофа MD-82 в Фучжоу

Рейс 5398 China Eastern Airlines
MD-82 компании China Eastern Airlines
Общие сведения
Дата	26 октября 1993 года
Время	13:04
Характер	Выкатывание за пределы ВПП
Причина	Ошибка экипажа, сложные погодные условия
Место	Фучжоу, КНР
Воздушное судно
Модель	McDonnell Douglas MD-82
Авиакомпания	China Eastern Airlines
Пункт вылета	Баоань, Шэньчжэнь, КНР
Пункт назначения	Фучжоу, КНР
Рейс	MU5398
Бортовой номер	B-2103
Дата выпуска	8 августа 1985 года (первый полёт)
Пассажиры	71
Экипаж	9
Погибшие	2
Раненые	25
Выживших	78

Катастрофа MD-82 в Фучжоу — авиационная катастрофа пассажирского самолёта McDonnell Douglas MD-82 китайской авиакомпании China Eastern Airlines, произошедшая во вторник 26 октября 1993 года в Фучжоу (Китайская Народная Республика), при этом погибли 2 человека.

Самолёт

MD-82 с заводским номером 49355 и серийным 1224 свой первый полёт совершил 8 августа 1985 года, а на период испытаний носил регистрационный номер N1005S. 7 октября авиалайнер был передан Главному управлению гражданской авиации Китайской Народной Республики (CAAC), где после перерегистрации получил новый номер — B-2103. На лайнере были установлены два турбовентиляторных двигателя Pratt & Whitney JT8D-217A (сила тяги — 20 тысяч фунтов у каждого). 1 мая 1988 года перешёл в новообразованную China Eastern Airlines. Его салон имел общую пассажировместимость 145 мест: 12 мест второго класса и 133 места экономкласса.

Катастрофа

Самолёт выполнял пассажирский рейс MU5398 из Шэньчжэня в Фучжоу и в 11:50 с 71 пассажиром и 9 членами экипажа на борту вылетел из аэропорта Баоань. Расчётное время посадки было 12:50, а в 12:32 экипаж установил связь с диспетчерской вышкой Фучжоу. В это время моросил дождь, а видимость достигала 4 километров. Пилотирование осуществлял командир, который выполнил подход по схеме и следуя курсом 125° подошёл к последнему развороту на высоте 170 метров при удалении 1,7 км от дальнеприводного радиомаяка, как и было установлено схемой аэропорта. Но когда был выполнен поворот на посадочный курс 78°, летящий в облаках самолёт из-за небольшого правого крена начало сносить вправо, а в 2 километрах от торца полосы лайнер находился уже в 350 метрах правее продолжения оси полосы и при этом выше глиссады. Тогда командир довернул на курс 50°, а также попытался ускорить снижение уменьшением режима двигателей. Так как в таких условиях сочетать регулировку тяги двигателей и управление штурвалом было тяжело, командир передал контроль за штурвалом второму пилоту. Когда самолёт уже находился в километре за торцом полосы и на высоте 20 метров, экипаж принял решение уходить на второй круг, при этом режим двигателей был увеличен. Однако из-за своей инерционности двигатели не могли сразу увеличить мощность, а лайнер в этот момент уже был разбалансирован и продолжал снижаться. Тогда через 4 секунды командир принял решение всё-таки садиться и перевёл двигатели на холостой режим. Рейс 5398 приземлился на полосу в 1983 метрах от её начального торца, пробежал всю оставшуюся длину после чего выкатился на грунт. Промчавшись по болотистому грунту ещё 383 метра и сломав при этом стойки шасси, авиалайнер в 13:04 врезался в небольшой пруд и разломился на три части. В результате происшествия погибли два пассажира, ещё 25 человек были ранены.

Причины

Причиной катастрофы комиссия назвала ошибку экипажа, который при выполнении посадки в приборных метеоусловиях нарушил схему захода и преждевременно перешёл на визуальный полёт, при этом перестав контролировать высоту самолёта. Способствовало катастрофе запоздалое решение о прерывании посадки, а затем дальнейшее решение всё же эту посадку продолжить.

См. также

• Катастрофа MD-82 в Литл-Роке

Отрывок, характеризующий Катастрофа MD-82 в Фучжоу

В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…