Катин, Николай Андреевич

Николай Андреевич Катин
Дата рождения	21 ноября 1924(1924-11-21)
Место рождения	деревня Ильинское, ныне Зеленодольского района, Республика Татарстан
Дата смерти	7 апреля 1945(1945-04-07) (20 лет)
Место смерти	Кёнигсберг, Германия
Принадлежность	Советский Союз
Род войск	пехота
Звание	старший лейтенант
Командовал	пулемётная рота 68-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии 43-й армии 3-го Белорусского фронта
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Ка́тин Никола́й Андре́евич (21 ноября 1924, деревня Ильинское — 7 апреля 1945, Кёнигсберг, Восточная Пруссия, Германия)— Герой Советского Союза, старший лейтенант. Член ВКП(б) с марта 1945 года. Участник Великой Отечественной Войны с августа 1943 года.

Биография

Родился в семье русских крестьян в Татарстане. Получил среднее образование. В августе 1943 года попал на фронт.

Бой у села Побетен

Командир пулемётной роты 68-го стрелкового полка (70-я стрелковая дивизия, 43-я армия, 3-й Белорусский фронт) старший лейтенант Николай Катин с 3 по 4 марта 1945 года отличился в бою за опорный пункт противника у населённого пункта Побетен (ныне поселок Романово Калининградской области).

Рота Николая Катина получила приказ овладеть высотой — от этого зависел исход наступления. Старший лейтенант выдвинулся с пулемётом вперёд, вклинился в оборону противника. Противник начал контратаковать. Первая атака гитлеровцев захлебнулась — пулемёт бил точными, короткими очередями. За первой контратакой последовали ещё несколько. Расчёт Катина подпускал немцев на 70—80 метров и вёл прицельный огонь. Точные удары пулемётчика заставили отступать силы противника, что позволило ликвидировать значительную часть группировки. В этом бою Николай Катин уничтожил 30 гитлеровских солдат и офицеров.

Штурм Кёнигсберга

7 апреля 1945 года в бою за населенный пункт Фридрихсберг (поселок Зелёное города Калининграда) Катин с группой бойцов захватил дом.

Ворвавшись в сильно укреплённый опорный пункт, она перерезала пути отступления части гарнизона. Но советских бойцов было слишком мало на этом участке, чтобы развить успех. К середине дня положение изменилось. Гитлеровцы окружили несколько домов, где засели наши пулемётчики. В течение трёх часов рота сдерживала их натиск. В живых рядом с Катиным осталось только два солдата. Старший лейтенант поручил им один из пулемётов, а сам отстреливался из второго. Немцы вели непрерывный артиллерийский обстрел дома.

После очередного разрыва пулемёт за спиной командира замолчал — погиб его последний расчёт. Катин был вынужден вести огонь из двух пулемётов одновременно, обстреливая обе стороны улицы. К шестой атаке врага пулеметные ленты кончились.

К дому почти вплотную подошло самоходное орудие «Фердинанд», которое произвело выстрел в упор по дому.

Использовав две гранаты, Катин уничтожил самоходку. Как только нацисты ворвались дом, Катин бросил гранату себе под ноги.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, старшему лейтенанту Николаю Андреевичу Катину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. После окончания штурма 9 апреля 1945 года, старший лейтенант Катин похоронен в братской могиле в посёлке Переславское Зеленоградского района Калининградской области.

Захоронение героя

В 1985 году в связи с директивой укрупнить все военные захоронения в Зеленоградском районе останки офицера в числе других воинов были извлечены с бывшего кладбища войскового медсанбата в посёлке Волошино. Однако, как выяснилось через 20 лет, перезахоронение было выполнено с грубейшими нарушениями. За полтора месяца работы на месте следопыты отряда «Совесть» обнаружили останки 128 красноармейцев, в том числе Николая Катина. Установили его прах по истлевшим погонам и характеру ранений. Останки воинов, упакованные в полиэтиленовые пакеты, более двух лет находились у руководителя отряда «Совесть» Руслана Химасова, поскольку местные чиновники не могли выделить средств на перезахоронение. Ситуация изменилась только после журналистского расследования, которое предпринял собкор газеты «Известия» в Калининградской области Илья Стулов.

20 октября 2006 года, в торжественной обстановке, останки 271 воина Великой Отечественной войны, в том числе Героя Советского Союза старшего лейтенанта Николая Катина были перезахоронены на Переславском военно-историческом мемориале под Калининградом.

Награды

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красной Звезды.

Память

В Калининграде установлен обелиск, а на доме, где погиб Герой, — мемориальная доска. Именем Николая Катина названы улицы в Калининграде и Зеленодольске.

См. также

• Улица Лейтенанта Катина.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3836 Катин, Николай Андреевич]. Сайт «Герои Страны».

• [tos-chkalovsk.narod.ru/vestnik0-g51.htm Катин Николай Андреевич] — «Чкаловский вестник» № 7 за апрель 2006 (проверено 4 августа 2008).
• [archive.is/20130417020655/www.izvestia.ru/special/article3094533/ Герой Советского Союза и после смерти спасает своих бойцов] — «Известия» от 11.07.06 (проверено 4 августа 2008).

Отрывок, характеризующий Катин, Николай Андреевич

Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.