Католицизм в Дании

Католицизм в Дании. Католическая церковь Дании — часть всемирной Католической церкви.

Католическое население страны составляет существенное меньшинство, большинство датчан принадлежит к лютеранской Церкви Датского Народа. Под данным сайта www.catholic-hierarchy.org число католиков в Дании на 2006 год составляло 36 тысяч человек (0,7 % населения). В связи с немногочисленностью католических приходов, они объединены в одну епархию Копенгагена, которая не входит в состав какой-либо митрополии и подчиняется напрямую Святому Престолу.

История

Первые попытки христианизации Дании относятся к началу VIII века (миссия епископа Виллиброрда). Первые существенные успехи в деле распространения христианства связаны с именем «апостола севера» Ансгара (IX век). После принятия в 965 году христианства королём Харальдом Синезубым на территории современной Дании функционировали епархии Хедебю, Рибе, Орхуса и Оденсе, которые однако были подчинены Гамбургско-Бременскому архиепископству. При короле Свене Эстридсене (1047—1074) процесс христианизации страны был в целом завершён, основан ещё ряд епархий. В 1104 году папа Пасхалий II создал национальную датскую церковную структуру, датские епархии были выведены из подчинения Гамбургу-Бремену и переподчинены преобразованной в архиепархию епархии Лунда (ныне в Швеции). Большой вклад в укрепление церковной власти в Дании внесли первые три архиепископа Лунда — Ассер, Эскиль и, особенно, Абсалон. Последний, помимо того, что способствовал строительству большого числа новых церквей и монастырей и распространению деятельности цистерцианцев, августинцев и прочих монашеских орденов, обладал значительной светской властью и был главным советником короля.

В XIII веке церковная и королевская власть в стране вступили в открытый конфликт, что привело к заточению архиепископов Эрландсена и Гранда и упадку власти церкви. В XIV веке конфликт был преодолён, однако с этого времени церковь всё более и более зависела от государства.

После начала Реформации в стране постепенно возрастало влияние лютеранства. В 1527 году король Фредерик I уравнял католиков и лютеран в правах. Десятью годами позже был введён устав Датской церкви, разработанный сподвижником Лютера Иоганном Бугенхагеном, что ознаменовало окончательный разрыв с Римом. Свобода совести была отменена, католицизм запрещён. Закон 1569 года о надзоре за иммигрантами жёстко пресекал любое проникновение в страну католических миссионеров, а закон 1624 года прямо запрещал появление в Дании католических священников под угрозой смертной казни. После окончания Тридцатилетней войны этот закон был слегка смягчен, католическим священникам разрешалось служить капелланами при посольствах католических стран, но для датчан обращение в католичество означало полное лишение прав и высылку из страны. В частности за переход в католичество из Дании был изгнан известный учёный Нильс Стенсен.

Свобода вероисповедания в стране была восстановлена в 1849 году после принятия демократической конституции и перехода к конституционной монархии. В 1869 году была учреждена апостольская префектура Дании, Исландии и Фарерских островов, в 1892 году она была преобразована в апостольский викариат. В 1883 году в Дании насчитывалось около 3 тысяч католиков, в 1920 около 15 тысяч, к 1938 году число католиков достигло 22 тысяч. Рост католической общины шёл как за счёт перешедших в католичество датчан, так и за счёт притока польских эмигрантов. 29 апреля 1953 года апостольский викариат был преобразован в епархию Копенгагена, которая включает в себя кроме всей территории собственно Дании, также Гренландию и Фарерские острова. В 1989 году страну посещал с визитом папа Иоанн Павел II.

Современное состояние

Католическая церковь в Дании организационно объединена в епархию Копенгагена. По данным на 2006 год в стране насчитывалось 36 634 католиков, 82 священника, 48 монахов, из них 42 иеромонаха), 205 монахинь и 50 приходов. Епархию с 1995 года возглавляет Чеслав Козон. Кафедральный собор епархии — собор Святого Ансгара в Копенгагене, освящённый в честь святого Ансгара, считающегося святым покровителем страны.

Епископ Копенгагена входит в состав Конференции католических епископов Скандинавии, куда кроме него входят епископы Финляндии, Исландии, Норвегии и Швеции.

Верующие украинского происхождения греко-католического вероисповедания относятся к Германо-Скандинавскому экзархату УГКЦ с центром в Германии.

Ссылки

• [www.katolsk.dk/ Официальный сайт Католической церкви в Дании]
• [www.gcatholic.org/dioceses/country/DK.htm Статистика Католической церкви в Дании на сайте gcatholic.com]
• [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dkobn.html Статистика Католической церкви в Дании на сайте catholic-hierarchy.org]
• [www.ukrcerkva.dk Украинская католическая церковь в Дании на сайте www.ukrcerkva.dk]

Отрывок, характеризующий Католицизм в Дании

И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?