Католицизм в Нигерии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Католицизм в Нигерии или Католическая церковь в Нигерии является частью всемирной Католической церкви. Централизованным органом Католической церкви в Нигерии является Конференция католических епископов Нигерии, объединяющая нигерийских епископов и архиепископов. Численность католиков в Нигерии составляет около 20 миллионов человек (15 % от общей численности населения [1]).





История

Первые попытки миссионерской деятельности Католической церкви на территории нынешней Нигерии начались в конце XV века. В XVII веке монахи из францисканского ордена капуцинов начали проповедническую деятельность среди африканского населения прибрежных районов страны. Капуцины сосредотачивали значительное внимание на обращение в католицизм местной знати, чтобы через них влиять на остальное население. Им удалось обратить в христианство представителей африканской аристократии королевства Бенин. Монахами были созданы католические миссии около города Варри. В 1646 году капуцины открыли новую миссию на побережье Бенина. Со временем эти миссии пришли в запустение из-за трудностей, связанных с местным климатом и болезнями, с которыми столкнулись европейские миссионеры.

Регулярная миссионерская деятельность Католической церкви на территории сегодняшней Нигерии началась в XIX веке с приездом миссионеров из Общества африканских миссий. В 1842 году Святой Престол основал Апостольский викариат Двух Гвиней, куда вошла территория Нигерии. 28 марта 1860 года Святым Престолом был учреждён апостольский викариат Дагомеи (сегодня — Архиепархия Лагоса). В марте 1862 года в Лагос прибыл итальянский миссионер священник Франческо Борджеро. В 1884 году была основана апостольская префектура Верхнего Нигера (сегодня — Архиепархия Бенин-Сити). В 1885 году в Нигерию прибыли монахи из конгрегации Святого Духа.

В 1917 году в Бенин-Сити была открыта первая католическая семинария, ставшая центром распространения католицизма в Нигерии. В 1929 году был рукоположен в священника первый нигериец.

18 апреля 1950 года Римский папа Пий XII учредил буллой Laeto accepimus местную католическую церковную иерархию. В 1953 году священник Доминик Игнатий Экандем стал первым нигерийским епископом и кардиналом (в 1976 году).

Нигерию дважды в 1982 и 1998 годах посещал с пастырским визитом блаженный Римский папа Иоанн Павел II.

Церковная структура

В Нигерии действуют в настоящее время 9 митрополий, 41 епархия, 2 апостольских викариата и 2324 приходов:

Напишите отзыв о статье "Католицизм в Нигерии"

Примечания

  1. Католическая Энциклопедия, т. 3, стр. 810—811)

Источник

  • Католическая Энциклопедия, т. 3, М., изд. Францисканцев, 2007 г., стр. 810—811, ISBN 978-5-91393-016-3
  • Guida delle missioni cattoliche 2005, a cura della Congregatio pro gentium evangelizatione, Roma, Urbaniana University Press, 2005
  • [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2039%20%5B1947%5D%20-%20ocr.pdf Декрет Cum Apostolicae, AAS 39 (1947), p. 96]  (лат.)
  • [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2052%20%5B1960%5D%20-%20ocr.pdf Бреве Ad universae Ecclesiae, AAS 52 (1960), p. 1000]  (лат.)
  • [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2065%20%5B1973%5D%20-%20ocr.pdf Бреве Verba Christi, AAS 65 (1973), p. 628]  (лат.)
  • [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2068%20%5B1976%5D%20-%20ocr.pdf Бреве Usu iam dudum, AAS 68 (1976), p. 400]  (лат.)

Ссылки

  • [www.cbcn-ng.org/ Официальный сайт Конференции католических епископов Нигерии]  (англ.)
  • [www.csnigeria.org/ официальный сайт Католического Секретариата Нигерии]  (англ.)
  • [katolik.ru/tag/-nigeriya.html Религиозные новости Нигерии на Katolik.ru]


См. также

Отрывок, характеризующий Католицизм в Нигерии

– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.