Католицизм в Сальвадоре
Католицизм в Сальвадоре. Католическая церковь Сальвадора является частью всемирной Католической церкви. Численность католиков в Сальвадоре составляет около 5 миллионов 593 тысяч человек (79,9 % от общей численности населения) по данным Католической энциклопедии[1]; 5 миллионов 436 тысяч человек (76 %) по данным сайта Catholic Hierarchy[2]. Согласно исследованиям Института общественного мнения при Центральноамериканском университете, проведённых им в мае 2013 года католиками назвали себя 51 % населения республики[3].
История
В 1525 году конкистадор Педро де Альварадо основал город Сан-Сальвадор («Св. Спаситель»). Через несколько лет испанцы закрепились в регионе, тогда же начала свою деятельность католическая миссия. С 1560 по 1821 территория страны входила в состав генерал-капитанства Гватемала.
Католический священник Хосе Матиас Дельгадо был лидером национально-освободительного движения в Сальвадоре и почитается «отцом сальвадорской нации». Он сыграл видную роль в движении, которое привело к образованию независимых Соединённых провинций Центральной Америки. В то же время назначение гражданскими властями в 1824 году Хосе Дельгадо первым епископом Сан-Сальвадора, без получения одобрения со стороны церкви, привело к конфликту с официальными католическим структурами, в первую очередь с архиепископом Гватемалы, которые отказались утвердить его назначение[1].
В 1841 году Сальвадор был провозглашён независимым государством. 28 сентября 1842 года было официально провозглашено создание епархии Сан-Сальвадора, первым её официально признанным епископом стал Хорхе де Витери и Унго[4].
История Сальвадора в XIX-м веке насыщена многочисленными государственными переворотами, связанными с непрерывной борьбой между консерваторами и либералами, а также войнами, связанными с попытками восстановить федерацию республик Центральной Америки. Положение Католической церкви в стране часто менялось после очередной смены власти.
В 1913 году епархия Сан-Сальвадора получила статус архиепархии-митрополии, ей были подчинены вновь образованные епархии Сан-Мигеля и Санта-Аны[4].
В 1938—1977 годах архиепархией Сан-Сальвадора управлял епископ Луис Чавес-и-Гонсалес (en:Luis Chávez y González). Он создал семинарию для подготовки священнослужителей, инициировал создание Конференции католических епископов Центральной Америки, принял активное участие в работе Второго Ватиканского собора. При нём были проведены важнейшие реформы в социальной деятельности Католической церкви, появилась Христианско-демократическая партия и ряд христианских общественных движений[1]. В 1938 году была создана независимая Апостольская нунциатура в Сальвадоре[5].
Преемником Луиса Чавеса-и-Гонсалеса на посту архиепископа стал Оскар Арнульфо Ромеро. В 1979 году после очередной серии военных переворотов в стране началась гражданская война. Католические священники, многие из которых поддерживали левые силы и выступали против эскалации насилия, стали объектом для охоты со стороны эскадронов смерти. Шесть священников были убиты, более 50 подверглись нападениям. 24 марта 1980 года, во время богослужения в часовне больницы, правые боевики застрелили архиепископа Ромеро, который в настоящее время является кандидатом на беатификацию (процесс стартовал в 1997 году)[6].
В дальнейшем репрессии против Католической церкви в Сальвадоре постепенно уменьшились. В 1993 году официально завершилась гражданская война. Во второй половине XX века было основано ещё пять епархий, все они были подчинены архиепархии Сан-Сальвадора[7]. В 1958 году создана независимая Конференция католических епископов Сальвадора[8].
Папа Иоанн Павел II посещал Сальвадор дважды, в 1983 и 1996 годах[9].
Современное состояние
Конституция Сальвадора признаёт за Католической церковью особый правовой статус[1]. В стране служат 534 епархиальных священника, 231 монах-священник, действуют 420 приходов. Для военнослужащих-католиков создан военный ординариат[2]. Организационно приходы объединены в архиепархию-митрополию Сан-Сальвадора, которой подчинены семь епархий: епархия Сакатеколуки, епархия Сан-Висенте, епархия Сан-Мигеля, епархия Санта-Аны, епархия Сантьяго-де-Марии, епархия Сонсонате и Епархия Чалатенанго.
См. также
Напишите отзыв о статье "Католицизм в Сальвадоре"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 «Сальвадор» //Католическая энциклопедия, Т.4. М.:2011, ст. 490—493
- ↑ 1 2 [www.catholic-hierarchy.org/country/sc1.html Statistics by Country by Catholic Population]
- ↑ [www.state.gov/j/drl/rls/irf/religiousfreedom/index.htm?year=2013&dlid=222379#wrapper International Religious Freedom Report for 2013]. U.S. State Department. Проверено 25 апреля 2015.
- ↑ 1 2 [www.gcatholic.org/dioceses/diocese/zsal1.htm Metropolitan Archdiocese of San Salvador]
- ↑ [www.gcatholic.org/dioceses/nunciature/nunc048.htm Apostolic Nunciature El Salvador]
- ↑ «Ромеро» //Католическая энциклопедия, Т.4. М.:2011, ст. 301—302
- ↑ [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dsnsa.html Archdiocese of San Salvador]
- ↑ [www.gcatholic.org/dioceses/conference/097.htm Conferencia Episcopal de El Salvador]
- ↑ [www.gcatholic.org/dioceses/country/SV.htm Catholic Church in Republic of El Salvador]
Литература
- «Сальвадор» //Католическая энциклопедия, Т.4. М.:2011, ст. 490—493
Ссылки
- [www.catholic-hierarchy.org/country/sv.html Информация на сайте catholic-hierarchy.org] (англ.)
- [www.gcatholic.org/dioceses/country/SV.htm Информация на сайте gcatholic.org] (англ.)
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Католицизм в Сальвадоре
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
