Католицизм в Хорватии

Католицизм в Хорватии. Католическая церковь Хорватии — часть всемирной Католической церкви. Католицизм — наиболее распространённая религия в стране. По данным общенациональной переписи 2011 года католиками считают себя 3 697 143 человека или 86,28 % общего населения страны. По данным сайта catholic-hierarchy.org в 2004 году число католиков страны составляло 3 925 139 человек. Подавляющее большинство хорватского католического населения принадлежит к латинскому обряду, к грекокатоликам себя причислило 6 219 человек (0,14 %).

Современное состояние

Конституция страны гарантирует свободу вероисповедания. Католическая церковь в стране не имеет статуса государственной, хотя де-факто получает общественное финансирование и пользуется от государства рядом привилегий. Ряд католических праздников объявлен государственными (Богоявление — 6 января, понедельник после Пасхи, Праздник Тела и Крови Христовых, Успение Богородицы — 15 августа, День всех святых — 1 ноября, Рождество — 25 декабря, День святого Стефана — 26 декабря), однако в законах страны оговорено, что граждане, исповедующие другую религию, имеют право заменять католические праздники на праздники своей конфессии, не выходя на работу в эти дни.

В государственных школах существуют уроки религиозного обучения, но они не обязательны к посещению. В стране существует Хорватское католическое радио, каждое воскресенье по центральному телеканалу идёт прямая трансляция мессы из одного из хорватских храмов.

История

С самого раннего периода существования независимого хорватского государства (IX век) оно было тесно связано с латинским Западом. При первом хорватском короле Томиславе I состоялись два сплитских церковных собора, которые решали вопрос о допустимости богослужения на славянском языке. Несмотря на решения, вынесенные в пользу латыни, славянское богослужение продолжало существовать параллельно с латинским и представляло собой римскую мессу, служащуюся на церковнославянском и с богослужебными книгами на глаголице. Глаголический обряд окончательно исчез из употребления в середине XX века.

После Великого церковного раскола хорватская церковь осталась в общении с римским епископом, несмотря на тесные политические связи с Византией. После утраты страной независимости хорватская церковь пользовалась существенной автономией в составе сначала Венгерского королевства, а затем Австро-Венгрии. В 1687 году хорватский парламент официально провозгласил святого Иосифа покровителем страны.

После распада Австро-Венгрии Хорватия вошла в состав Югославии, где межнациональные противоречия между хорватами-католиками, сербами-православными и боснийскими мусульманами усугублялись религиозными и приводили к конфликтам, последним из которых по времени стали Война в Хорватии и Боснийская война. В ходе военных действий было разрушено большое количество католических и православных храмов. Потоки беженцев (сербов из Хорватии, хорватов из Боснии и Герцеговины) привели к существенному изменению этно-конфессиональной картины.

После обретения Хорватией независимости была основана Хорватская конференция католических епископов. В 1997 году создано Хорватское католическое радио.

Структура

Католическая церковь в стране включает в себя 4 митрополии, одну архиепархию прямого подчинения и 11 епархий (одна из них византийского обряда). Примас Хорватии возглавляет архиепархию-митрополию Загреба, столицы страны. В настоящее время титул примаса Хорватии принадлежит кардиналу Йосипу Бозаничу. Архиепархия Задара не подчинена ни одной из четырёх митрополий Хорватии и находится в прямом управлении Святого Престола. Архиепархия-митрополия Сплит-Макарска включает в себя также и епархию Котора в соседней Черногории. Архиепархия Джяково-Осиек с 2008 года включает в себя католическую Сремскую епархию в Сербии. В Хорватии организован военный ординариат, предназначенный для окормления военнослужащих-католиков. Архиепископы, епископы и вспомогательные епископы страны входят в состав Конференции католических епископов Хорватии.

Единственная грекокатолическая епархия, с центром в городе Крижевцы составляет Хорватскую грекокатолическую церковь, чья юрисдикция распространяется также и на грекокатолические приходы Словении и Боснии и Герцеговины.

Семь хорватских соборов имеют почётный статус малой базилики:

• Базилика Святейшего Сердца Иисуса в Загребе
• Кафедральный собор Святого Петра в Джякове
• Базилика Девы Марии в Мария-Бистрице
• Кафедральный собор святой Анастасии в Задаре
• Базилика Девы Марии в Трсате (Риека)
• Кафедральный собор Успения Пресвятой Девы Марии в Порече
• Кафедральный собор святого Иакова в Шибенике

Базилика Девы Марии в Мария-Бистрице и санктуарий Святого Иосифа в Дубоваце (рядом с Карловацем) имеют статус национальных святынь, являются центрами паломничеств.

Статистика по епархиям (данные 2004 года):

Епархия		Статус	Митрополия	Обряд	Число католиков	Число священников	Число приходов	Глава	Кафедральный собор	Примечания
Архиепархия Загреба	Zagreb	Митрополия		Латинский	1 455 983	722	312	кардинал Йосип Бозанич	Кафедральный собор Загреба	Митрополию возглавляет примас Хорватии
Архиепархия Джяково-Осиек	Djakovo — Osijek	Митрополия		Латинский	460 310	267	180	Джуро Хранич	Собор Святого Петра, Джяково	кроме хорватской епархии Пожега имеет в подчинении Сремскую епархию (Сербия)
Риека	Rijeka	Митрополия		Латинский	213 650	107	90	Иван Девчич	Собор Святого Вита, Риека
Сплит-Макарска	Split — Makarska	Митрополия		Латинский	464 329	353	186	Марин Баришич	Собор святого Дуэ, Сплит	кроме трёх хорватских епархий имеет в подчинении епархию Котора (Черногория)
Задар	Zadar	Архиепархия		Латинский	158 344	103	117	Желимир Пулич	Собор святой Анастасии, Задар	в прямом подчинении Святого Престола
Крижевцы	Križevci	Епархия	Загреб	Византийский	15 311	38	34	Никола Кекич	Греко-католический Собор святой Троицы, Крижевцы	образует Хорватскую грекокатолическую церковь, включает в себя Греко-католические приходы Боснии и Герцеговины
Вараждин	Varaždin	Епархия	Загреб	Латинский	373 874	152	104	Йосип Мрзляк	Собор Вознесения Девы Марии, Вараждин
Бьеловар-Крижевцы	Bjelovar-Križevci	Епархия	Загреб	Латинский				Вьекослав Хузьяк	Собор Святой Терезы Авильской, Бьеловар
Сисак	Sisak	Епархия	Загреб	Латинский				Владо Кошич	Собор Воздвижения Святого Креста, Сисак
Пожега	Požega	Епархия	Джяково-Осиек	Латинский	286 796	116	105	Антун Шкворчевич	Собор Святой Терезы Авильской, Пожега
Госпич-Сень	Gospić — Senj	Епархия	Риека	Латинский	81 000	51	85	Миле Богович	Собор Благовещения Пресвятой Девы Марии, Госпич
Крк	Krk	Епархия	Риека	Латинский	36 824	70	51	Ивица Петаняк	Собор Вознесения Пресвятой Девы Марии, Крк
Епархия Пореч-Пула	Poreč — Pula	Епархия	Риека	Латинский	168 699	108	134	Дражен Кутлеша	Собор Успения Пресвятой Девы Марии, Пореч
Дубровник	Dubrovnik	Епархия	Сплит-Макарска	Латинский	76 500	89	61	Мате Узинич	Собор Вознесения Пресвятой Девы Марии, Дубровник
Хвар	Hvar	Епархия	Сплит-Макарска	Латинский	23 019	45	46	Слободан Штамбук	Собор Святого Стефана, Хвар
Шибеник	Šibenik	Епархия	Сплит-Макарска	Латинский	110 500	102	74	Анте Ивас	Собор святого Иакова, Шибеник

См. также

• Религия в Хорватии

Ссылки и источники

• [www.dzs.hr/default_e.htm Официальные итоги переписи населения 2011 года]
• [www.gcatholic.org/dioceses/country/HR-type.htm#metr Католическая церковь в Хорватии на сайте gcatholic.org]
• [catholic-hierarchy.org/country/dhr2.html Статистика католической церкви в Хорватии]
• [www.hbk.hr Сайт Хорватской конференции католических епископов]

Отрывок, характеризующий Католицизм в Хорватии

Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.