Католическая церковь (сооружение)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Католический храм»)
Перейти к: навигация, поиск

Храм в католицизме — католическое религиозное сооружение, предназначенное для совершения общественного богослужения, имеющее алтарь, престол, купол.





История

Раннехристианская архитектура, ознаменовавшая начало и становление архитектурных форм, впоследствии нашедших многообразное воплощение на всей территории Европы и христианского Востока, так же являлась и последним периодом античного зодчества, со свойственными ему традициями изобразительного искусства и организацией внутреннего пространства храма. Выделяют два этапа развития раннехристианской архитектуры:

  • от возникновения до присвоения христианству официального статуса императором Константином;
  • от Константина Великого до падения Западной части Римской империи в 476 году.

Первый этап обусловлен нелегальным положением новой религии и характеризуется тем, что места собраний скрывались. В этот период выступления проповедников происходят в синагогах, а собрания верующих — в домах членов общин. Позднее эти дома приспосабливаются под самостоятельные церкви (например, дом-церковь в Дура-Европос, 231 г.) Во время гонений на христиан со стороны римских властей в качестве храмов также использовались катакомбы (сложная система подземных галерей-некрополей) Рима, Эфеса, Александрии, Сиракуз и других городов, древнейшими из которых являются катакомбы Св. Каллиста (нач. III в.). На месте мученичества святых или на их могилах устраивались мартириумы в виде ограды или часовни.

Второй этап начинается вслед за укреплением за христианством положения государственной религии, связанным с именем Константина Великого. В то же время, Елена — его мать воздвигла в Иерусалиме величественный Храм Гроба Господня, ставший частью монументального храмового комплекса. При Константине начинается масштабное строительство христианских церквей по всей империи. Материалом часто служили языческие храмы, многие из которых были разрушены. Общим для страны был базиликальный тип храма. Базилика, в отличие от крестово-купольного храма, имеет простую двускатную кровлю над центральным нефом и односкатные покрытия боковых нефов. Внутрь помещения может смотреть как стропильный потолок, так и кессонированный. Алтарная апсида завершается конхой.

С развитием обрядовой стороны, происходит усложнение композиции храма, появляются:

  • атриум перед входом, имевший в центре фонтан для омовений или крещальную купель;
  • притвор;
  • трансепт (поперечный неф) для увеличения алтарной части.

В IV в. происходит интенсивное возведение базиликальных церквей на востоке Римской империи, не подвергавшейся как на западе разорительным набегам варварских племён. Для северной Сирии это — трёхнефная базилика с полукруглой апсидой, скрытой между двумя прямоугольными (базилика в Браде, 395—402 г.г.). Иногда возводились две башни у западного фасада, такой приём, являясь местной традицией, впоследствии стал характерным для этого типа храмов. В южной Сирии сооружались храмы однонефные с плоским перекрытием и с апсидами различных форм (церковь Юлиана, 344 г., «восточная церковь» в Умм идж Джимале) или трёхнефные церкви, где нефы были равны по высоте (церковь в Тафе). На западе империи, особенно в Италии, преобладала трёхнефная или пятинефная базилика. Древнейшая церковь Рима — Сан Джованни ин Латерано (319 г.).[1]

На дальнейшее развитие храмовой архитектуры сильное влияние оказали сирийские церкви V—VI в.в., среди которых особенно примечательна церковь в Коджа-Калесси (V в.), центральная ячейка среднего нефа которой имеет купольное завершение. На Востоке также возникает новый тип христианского сооружения — монастырь (V в.). Важное место в становлении христианской архитектуры занимали центрические сооружения:

  • мавзолеи (в чьих формах нашла развитие поздняя античная традиция);
  • баптистерии;
  • и крестовидные церкви (IV—V в.в.).

После распада Римской империи становление и развитие православных архитектурных традиций происходило на территории Византии вплоть до взятия Константинополя турками-османами в 1453 г.
За тысячелетнюю историю развития византийского искусства, полностью сформировался крестово-купольный тип храма, воспринятый затем русским зодчеством. Образцом православного храма для Руси явился собор Софии константинопольской.

Символика и устройство

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

  1. Нартекс
  2. Главный неф (наос)
  3. Боковые нефы — 2 для 3-хнефного храма, 4 — для 5-нефного и т. д. В Испании — es:Lado de la Epístola y lado del Evangelio (Неф Послания — правый; неф Писания — левый — по расположению священных книг).
  4. Башни (колокольни) — необязательно
  5. Придел
  6. Трансепт (средокрестие, подкупольное пространство)
  7. Рукава трансепта, поперечный неф
  8. Апсида c алтарем
  9. Венец капелл
  10. Хор — не всегда, обычно обходная галерея
  11. Деамбулаторий

См. также

Напишите отзыв о статье "Католическая церковь (сооружение)"

Примечания

  1. Всеобщая история архитектуры // Раннехристианская архитектура. Т.2, 1973 г.

Литература

Отрывок, характеризующий Католическая церковь (сооружение)

– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?