Като, Савао

Савао Като
Личная информация
Пол:	мужской
Оригинальное имя:	加藤 澤男
Гражданство:	Япония Япония
Дата рождения:	11 октября 1946(1946-10-11) (77 лет)
Награды и медали Олимпийские игры Золото Мехико 1968 команда Золото Мехико 1968 многоборье Золото Мехико 1968 вольные Бронза Мехико 1968 кольца Золото Мюнхен 1972 команда Золото Мюнхен 1972 многоборье Золото Мюнхен 1972 брусья Серебро Мюнхен 1972 конь Серебро Мюнхен 1972 перекладина Золото Монреаль 1976 команда Золото Монреаль 1976 брусья Серебро Монреаль 1976 многоборье Чемпионаты мира Золото Варна 1974 команда

Савао Като (яп. 加藤 澤男 Като: Савао, род. 11 октября 1946 года в Сугадайре, преф. Ниигата) — японский гимнаст, восьмикратный олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, самый титулованный гимнаст-мужчина и самый титулованный азиатский спортсмен в истории Олимпийских игр.

Спортивная биография

Дебютировал на Олимпийских играх в 1968 году в Мехико и сразу завоевал 3 золотые медали — в составе сборной Японии в командном первенстве, в абсолютном первенстве и в вольных упражнениях. Кроме того, Като был третьим в упражнениях на кольцах.

Через 4 года на Олимпиаде в Мюнхене Като вновь выиграл 3 золотые медали — в командном и абсолютном первенствах и в упражнениях на брусьях. 2 серебряные награды Като выиграл в упражнениях на коне и перекладине.

В 1976 году на Олимпиаде в Монреале 29-летний Като третий раз подряд выиграл золото в командном первенстве в составе блестящей японской сборной (японцы выиграли командное мужское олимпийское первенство 5 раз подряд), а также второй раз подряд победил в соревнованиях на брусьях. В личном первенстве Като не удалось выиграть на третьей Олимпиаде подряд, он уступил знаменитому советскому гимнасту Николаю Андрианову.

В 1970 и 1974 году Като становился чемпионом мира в командном первенстве.

В 2001 году был избран в Международный зал славы спортивной гимнастики.

В настоящее время — профессор Университета Цукубы.

Старший брат Савао Такэси Като (1942—1982) также был гимнастом и выступал на Олимпийских играх 1968 года в Мехико, где выиграл золото в командном первенстве, а также бронзу в вольных упражнениях (редкий случай в истории гимнастики на Олимпийских играх, когда в одном индивидуальном виде на пьедестал поднялись 2 родных брата).

См. также

• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ka/sawao-kato-1.html Савао Като] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.slovopedia.com/2/202/231152.html Савао Като в Большом Энциклопедическом словаре]
• Като, Савао — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)
• [www.ighof.com/honorees/honorees_kato.html Савао Като на сайте Международного зала славы спортивной гимнастики]

Отрывок, характеризующий Като, Савао

– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»