Катран

Катран
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Группа:  Рыбы Класс:  Хрящевые рыбы Подкласс:  Пластиножаберные Инфракласс:  Euselachii Клада:  Neoselachii Надотряд:  Акулы Отряд:  Катранообразные Семейство:  Катрановые акулы Род:  Катраны Вид:  Катран
Международное научное название
Squalus acanthias Linnaeus, 1758
Синонимы
Acanthias americanus Storer, 1846 Acanthias antiguorum (Leach, 1818) Acanthias commun Navarrete, 1898 Acanthias lebruni Vaillant, 1888 Acanthias linnei Malm, 1877 Acanthias vulgaris Risso, 1827 Spinax mediterraneus Gistel, 1848 Squalus acanthias acanthias Linnaeus, 1758 Squalus acanthias africana Myagkov & Kondyurin, 1986 Squalus acanthis Linnaeus, 1758 Squalus achantias Linnaeus, 1758 Squalus antiquorum Leach, 1818 Squalus barbouri Howell Rivero, 1936 Squalus canis Forster, 1777 Squalus fernandinus Molina, 1782 Squalus kirki Phillipps, 1931 Squalus tasmaniensis Howell Rivero, 1936 Squalus wakiyae Tanaka, 1918 Squalus whitleyi Phillipps, 1931
Ареал
Охранный статус
Уязвимые виды IUCN 3.1 Vulnerable: [www.iucnredlist.org/details/39326 39326 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Катра́н, или обыкнове́нный катра́н, или обыкнове́нная колю́чая аку́ла, или пятни́стая колю́чая аку́ла, или короткопёрая колю́чая аку́ла, или тупоры́лая колю́чая аку́ла, или песо́чный катра́н, или ю́жный катра́н, или ного́тница, или морская собака (лат. Squalus acanthias) — акула из рода колючих акул семейства катрановых акул отряда катранообразных. Обитает в умеренных водах бассейнов всех океанов. Встречается на глубине до 1460 м. Максимальная зарегистрированная длина 160 см. Один из самых распространённых видов акул в мире. Представляет интерес для коммерческого и спортивного рыболовства.

Таксономия

Впервые вид научно описан Карлом Линнеем в 1758 году. Видовой эпитет происходит от слова греч. ἄκανθα — «колючка», «шип». Многие так называемые виды, относящиеся к роду колючих акул, на самом деле представляют собой комплекс видов</span>^ru_en.

Ареал

Катраны обитают в умеренных водах континентального шельфа по всему миру. Ареал включает Западную Атлантику (от Гренландии до Аргентины); Восточную Атлантику (побережье Исландии, район от Баренцева моря до побережья Западной Сахары и Канарских островов, район от Анголы до побережья ЮАР), Средиземное и Чёрное моря; Индо-Тихоокеанский регион — воды Новой Гвинеи; западную часть Тихого океана от Берингова моря до Японии, Охотское море, воды Кореи, северного Китая, южное побережье Австралии и Новой Зеландии. Дальневосточные моря России, по-видимому, населяет родственный вид Squalus suckleyi, а в северной части Тихого океана S. acanthias вообще отсутствует.

Существуют несколько субпопуляций короткопёрых колючих акул: австралийская, черноморская, средиземноморская, южноамериканская, южноафриканская, населяющая северо-восточную Атлантику, северо-восточную часть Тихого океана, северо-западную Атлантику и северо-западную часть Тихого океана.

Обыкновенные катраны в целом предпочитают держаться у дна, хотя попадаются и в толще водяного столба, вплоть до поверхности воды. Они совершают сезонные миграции протяжённостью, двигаясь крупными плотными стаями, сегрегированными по размеру и полу. Известен случай, когда колючая акула, помеченная и выпущенная у побережья Калифорнии, через 7 лет была вновь выловлена у берегов Японии (возможно, её путь пролегал вдоль береговой линии).

Обыкновенные катраны попадаются на глубине до 1460 м. Хотя они способны находится в солоноватой воде, в Австралии они, например, заплывают в эстуарии рек, это исключительно морской вид акул.

Внешний вид

Как и большинство акул, короткопёрая колючая акула имеет обтекаемую форму тела, которая считается одной из самых совершенных для рыб. Достигают в длину 208 см (обычно длина самцов 60—90 см, самок 75—105 см), а вес — 9,8 кг, однако размер большинства особей не превышает 1 м. Самки немного крупнее самцов.

Длинное и стройное тело катранов позволяет им с лёгкостью рассекать воду и плыть с большой скоростью. Кожа покрыта мелкой плакоидной чешуёй. Спина и бока чаще всего темно-серые, иногда усеяны небольшими белыми пятнами. Рыло заострённое. Расстояние от кончика рыла до рта в 1,2—1,3 раза превышает ширину рта, а расстояние от кончика рыла до глаз в 2 раза превосходит их длину. Глаза расположены примерно на одинаковом удалении от кончика рыла и первой жаберной щели. Ноздри сдвинуты к кончику рыла. У основания спинных плавников имеются острые шипы. Первый шип короче спинного плавника и меньше длины его основания. Второй шип длиннее и почти равен по высоте второму спинному плавнику. Первый спинной плавник крупнее второго. Анальный плавник отсутствует. Грудные плавники довольно крупные, каудальный край немного вогнут. Основание брюшных плавников расположено ближе к основанию второго спинного плавника, чем к основанию первого.

Биология

Рацион короткопёрых колючих акул разнообразен. Он состоит из костистых рыб, таких как скумбрия, песчанка, хек, пикша, сайда, атлантический лосось, менхаден, камбала, а также крабов, кальмаров, креветок, головоногих, полихет, морских анемонов, медуз и даже водорослей. Несмотря на небольшой размер, устройство челюстей и зубов этих акул позволяет им наносить мощные укусы.

В свою очередь катраны могут стать добычей крупных рыб, в том числе акул, морских млекопитающих, косаток и даже чаек, которые сбрасывают небольших акул на камни, чтобы умертвить.

На катранах паразитируют инфузории Trichodina fultoni и Trichodina jadranica, myxosporea Chloromyxum leydigi, Chloromyxum ovatum и Chloromyxum squali, различные виды моногеней, в том числе Erpocotyle abbreviata, Heterocotyle minima, Microbothrium apiculatum и Squalonchocotyle squali, цестоды (Chimaerarhynchus rougetae, Eutetrarhynchus ruficollis, Grillotia erinaceus и и т. д.), трематоды Hemiurus levinseni, Otodistomum veliporum, Prosorhynchus squamatus и Steganoderma formosum, нематоды Contracaecum sp. , Hysterothylacium aduncum и Metanisakis tricupola и веслоногие рачки Lernaeopoda galei и Pseudocharopinus bicaudatus.

Размножение

Катраны размножаются яйцеживорождением, оплодотворение внутреннее. Спаривание происходит весной. Развивающиеся яйца размещаются в расширенных яйцеводах и располагаются в двух тонких желатинозных капсулах. Каждая капсула содержит от 3 до 13 яиц (обычно 1—4) диаметром около 4—4,5 см. Развитие зародышей в теле самки продолжается 18—22 месяца. Молодь появляется на свет обычно весной, но иногда вымётывание растягивается до осени. В помёте бывает от 6 до 29 мальков длиной 22—27 см.

Самцы достигают половой зрелости в возрасте 11 лет при длине 80—100 см, самки становятся половозрелыми в возрасте 18—21 год при длине 98,5—159 см. Максимальная продолжительность жизни составляет 75 лет.

Взаимодействие с человеком

Катраны не представляют опасности. Человек может лишь пораниться колючками или лучами плавников во время неосторожного перебирания улова, поскольку пойманные акулы способны сильно выгибаться. Железы у основания шипов вырабатывают слабый яд.

Короткопёрая колючая акула — один из самых многочисленных видов акул в мире. По оценкам на пике численности у побережья Массачусетса в середине XX века ежегодно добывали около 27 000 000 короткопёрых колючих акул.

Хозяйственная ценность

Мясо короткопёрых колючих акул, не имеет специфического для многих других акул аммиачного запаха и в некоторых странах ценится даже выше, чем сельдь. Его используют в свежем и солёном виде, из него производят консервы и балык. Из печени, масса которой составляет до 30 % массы тела, вырабатывают технический и медицинский жир, богатый витаминами А и Е. Из хвостов, голов и плавников делают клей. Плавники также ценятся как пищевой продукт. Этих акул в большом количестве ловят в Японии, Китае, Англии, Норвегии и других странах. До Второй мировой войны маринованное или копчёное мясо катранов поступало в Германии на рынок под названием «морской угорь» и было очень популярно. Однако в мясе короткопёрых колючих акул могут накапливаться тяжелые металлы. В 1980-х годах в СССР получил популярность изготавливавшийся из хрящей катрана препарат «Катрекс», якобы помогавший справиться с раковыми опухолями. Тем не менее, его эффективность доказана не была. Кроме того, акулий хрящ используют при лечении остеоартритов. В конце XX века Франция была крупнейшим импортёром мяса катрана среди стран Евросоюза, а Норвегия — среди стран, не входящих в союз. Пик добычи пришёлся на 1972 год и составил 73 500 тонны, затем последовал спад и в 1990-х годах стабилизация уловов на уровне 36 000—51 000 тонн. Наибольшая часть обыкновенных катранов ловится в Северной Атлантике. Эти акулы являются ценным материалом для проведения биомедицинских исследований, например, функции почек человека. Из выстилки желудка катранов был получен новый антибиотик широкого спектра скваламин, эффективный против целого ряда болезней, включая лихорадку Денге, жёлтую лихорадку и гепатиты B, C и D.

Массовый промысел, позднее созревание и медленный цикл воспроизведения, в том числе очень продолжительный срок беременности делают короткопёрых колючих акул чрезвычайно чувствительными к перелову. Иногда пойманных в качестве прилова катранов выбрасывают за борт. Уровень выживаемости у них довольно высок. Международный союз охраны природы присвоил этому виду статус «Уязвимый». В США в целях восстановления популяции этих акул введены квоты на их добычу.

См. также

• Черноморский катран
• Ка-52К «Катран» (модификация вертолета Ка-52 «Аллигатор» для корабельного базирования)

Ссылки

• [vospitatel.com.ua/zaniatia/priroda/more/katran.html О катране для детей]
• Вид [www.marinespecies.org/aphia.php?p=taxdetails&id=105923 Катран] в Мировом реестре морских видов (World Register of Marine Species) (англ.)

Отрывок, характеризующий Катран

«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.