Катт, Джон
| Джон Катт англ. John Cutt | ||
| ||
|---|---|---|
| 1 января 1680 — 5 апреля 1681 | ||
| Преемник: | Ричард Вольдрон | |
Джон Катт (англ. John Cutt, 1613 – 5 апреля 1681), первый президент провинции Нью-Гэмпшир.
Биография
Джон Катт родился в Уэльсе, Англия, эмигрировал в английские колонии на американском побережье в 1646 году и стал успешным торговцем и собственником мукомольного производства в Портсмуте, Нью-Хэмпшир. Он был женат на Хэннан Старр, дочери основателя Гарварда, доктора Комфорт Старра, хирурга, эмигрировавшего из Эшфорда, Кент, Англия[2].
1 января 1680 Джон Катт стал первым президентом королевской провинции Нью-Хэмпшир, когда Нью-Хэмпшир был впервые отделен от Колонии Массачусетского залива.
Катт также являлся главой Королевского провинциального совета. Ранняя копия документа о назначении Катта и провинциального совета сохраняется штатом Нью-Хэмпшир[3].
Вскоре после его назначения он заболел. 1 марта 1681 года провинциальный совет и Генеральная Ассамблея объявила 17 марта 1681 года "Днём общественного поста и молитвы".
Совет и Ассамблея верили что болезнь Катта и комета видимая незадолго в небе были знаками "божественного неудовольствия". День общественного поста и молитвы был неудачным и 5 апреля 1681 года Джон Катт умер.
После его кончины Ричард Уолдрон был назван исполняющим обязанности Президента.
Семья
Джона Катта в пути из Уэльса в Портсмут сопровождали два брата, Ричард и Роберт[4]. Одним из потомков брата Роберта был достопочтенный Хэмпден Каттс (в последующих поколениях семья обозначала себя дополнительной буквой "с") живший в Северном Хартленде, штат Вермонт. Хэмпдэн Каттс женился на Мари Пепперелл Спархок Джарвис, дочери Уильяма Джарвиса из Вэтершилда, Вермонд, человека который завез в Америку мериносовых овец[5][6]. Жена Роберта Катта Мари Джарвис сама была потомком Джона Катта через её отца.
Напишите отзыв о статье "Катт, Джон"
Примечания
- ↑ C.S. Gurney, Portsmouth, Historic and Picturesque, (1902) after p.54 at: archive.org/stream/portsmouthhistor00gurn#page/54/mode/2up
- ↑ [hul.harvard.edu/huarc/charter.html Harvard Charter of 1650, Harvard University Archives, harvard.edu]. Hul.harvard.edu. Проверено 27 октября 2010.
- ↑ [www.nh.gov/council/history.html State of New Hampshire, Executive Council, History of the Executive Council nh.gov/council/history.html]. Nh.gov. Проверено 27 октября 2010.
- ↑ [www.seacoastnh.com/brewster/5.html The Cutt Family, Brewster's Rambles about Portsmouth]. Seacoastnh.com. Проверено 27 октября 2010.
- ↑ [books.google.com/books?id=6i0wTJbBYpUC&pg=PA450&lpg=PA450&dq=%22hampden+cutts%22+holyoke&source=web&ots=L5xAjVPjh8&sig=G1IDYM3JblaYfl_Ehag5c28hN3s&hl=en The New England Historical and Genealogical Register, Henry Fitz-Gilbert Waters, Boston, 1880]. — Google.
- ↑ [books.google.com/books?id=0140enOJkigC&pg=PA741&lpg=PA741&dq=%22hampden+cutts%22+holyoke+&source=web&ots=x3wQWPQbX9&sig=NO_IdNRHPzrSwv2udXg2wxgh9SE&hl=en The Founders: Portraits of Persons Born Abroad Who Came to The Colonies, Charles Knowles Bolton, Boston Athenaeum, Boston, 1919]. — Google.
Отрывок, характеризующий Катт, Джон
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
