Катукова, Екатерина Сергеевна

Екатерина Сергеевна Катукова
Стенографистка Екатерина Катукова
Дата рождения	31 декабря 1913(1913-12-31)
Место рождения	Москва, Российская империя
Дата смерти	5 февраля 2015(2015-02-05) (101 год)
Место смерти	посёлок Трудовая Мытищинского района Московской области, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	автобронетанковые войска
Годы службы	1941—1945
Звание	гвардии старшина медицинской службы
Часть	1-я гвардейская танковая бригада
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	муж М. Е. Катуков

Екатери́на Серге́евна Катуко́ва (Красавцева, Лебедева; 31 декабря 1913 — 5 февраля 2015) — вторая жена дважды Героя Советского Союза маршала бронетанковых войск М. Е. Катукова, ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда.

Во время сталинских репрессий потеряла первого мужа, сама находилась в заключении. Прошла в боях Великой Отечественной войны от Москвы до Берлина в звании гвардии старшины медицинской службы медсанвзвода 1-й гвардейской танковой бригады.

После смерти Михаила Ефимовича выпустила четыре книги о муже. В браке не имели общих детей, проживала в посёлке Трудовая Мытищинского района Московской области.

Биография

Родилась 31 декабря 1913 года в Москве в большой и очень бедной семье (три сестры и два брата). Отец — Сергей Филаретович Иванов (род. 1885 в Тульской губернии), железнодорожник, мать Анна Ефимовна Иванова (урожденная Китаева; 1890—1979) — работница фабрики «Ралле» (ныне «Свобода»). Жили в коммунальной квартире у Савёловского вокзала.

После окончания средней школы по путёвке комсомола в 1931 году была направлена в аппарат ЦК ВКП(б), где в 1930-е годы работала стенографисткой. Окончила спецкурсы по системе Соколова и умела печатать до 210 слов в минуту. По воспоминаниям Екатерины Сергеевны, «однажды заболела личная стенографистка Сталина. И меня поставили перед фактом, что я должна её заменить. Я, конечно, тряслась от страха, но работа есть работа. Сталин говорил с сильным грузинским акцентом, и это мешало быстрому стенографированию. Когда он диктовал, то на месте не стоял, а всё время ходил вокруг стола. Ступал он бесшумно — как кошка».

В 1933 году вышла замуж за сотрудника военного отдела ЦК Алексея Захаровича Лебедева, комкора и героя Гражданской войны, кавалера двух орденов Красного Знамени. Получили двухкомнатную квартиру рядом с Арбатом. В феврале 1938 года А. З. Лебедев был арестован по доносу и через полгода расстрелян по обвинению в подготовке заговора (реабилитирован 23 апреля 1957 года). «Бегу за ним по снегу босиком и кричу: „Лёня, Лёня! Неужели ты враг народа?“ А он мне ответил: „Я чист как слеза младенца“. Больше я его не видела.» Как член семьи врага народа (статья 58), также была арестована и полтора года провела в Бутырской тюрьме вместе с жёнами конструктора С. П. Королёва, Я. Э. Рудзутака, О. Ю. Шмидта, женой посла в Берлине Эммой Бегзадян, женой и дочерью В. К. Блюхера и многих других известных деятелей науки и культуры.

Е. С. Катукова о периоде сталинских репрессий:

У меня нет обиды. Я в своей книге написала, что ни одного часа, ни одной минуты, ни одного дня в своей жизни не хочу изменить. Я не сталинист, но я дочь своей эпохи. Это моя Родина, моя жизнь. Каждое поколение совершает ошибки, совершало и наше поколение, и сегодня они совершаются. И сегодня, наверное, не меньше крови в стране, чем в 1937-м, тоже тюрьмы переполнены. И что же, нужно все валить на Родину? Это люди делают, у которых нет ни чести, ни совести. А я верю в свою Россию, верю, что недаром прожила долгую жизнь и видела много крупных людей, которые умели любить Родину и были преданы ей.

17 августа 1939 года была оправдана и освобождена по решению Особой тройки при Наркомате Госбезопасности СССР, но возникли трудности с тем, чтобы устроиться на работу. В конце концов, в декабре её взяли на работу стенографисткой на Всесоюзное радио, в отдел «Последних известий», который был подчинён Политуправлению Красной Армии. Кроме того, окончила фельдшерские курсы.

На фронтах Великой Отечественной войны

В 1941 году после начала Великой Отечественной войны она оказалась в группе журналистов, приехавших к первому гвардейскому генералу-танкисту М. Е. Катукову, командиру 1-й гвардейской танковой бригады, чтобы осветить подвиги его бригады под Орлом и Мценском: «Я смутно представляла себе, что такое война. На передовую приехала в лакированных туфельках и тоненьких чулочках.»

После интервью с Катуковым было общение в неформальной обстановке — ужин. На нём-то Михаил Ефимович сделал Екатерине Сергеевне предложение, которое изменило её жизнь — он сказал ей: «Оставайтесь со мной». «Никакой первой любви у меня не было. Дома меня никто не ждал. Я поняла, что пришёл мой шанс доказать родине, что я не враг народа. Любовь пришла намного позже.» Всю войну Екатерина Сергеевна прослужила рядом с Михаилом Ефимовичем. Член ВКП(б)/КПСС с 1941 года.

Гвардии старшина медицинской службы Екатерина Катукова выносила с поля боя раненых, тяжёлых отправляла в тыл, сама была дважды ранена. Сама чуть не лишилась левой руки в битве за Москву на волоколамском направлении.

Мы вытаскивали ребят из горящих машин, тащили по открытому полю, голову не поднять — всё простреливалось, тяжёлых отправляли в тыл, убитых хоронили. Дважды была ранена и я сама. На одной Курской битве вынесла на себе 49 раненых. Не женское это дело — стоять против танков. Но стояли же! Так велика была наша любовь к Родине.

— Е. С. Катукова о своей войне

Семья

После войны в 1945 году Михаил Ефимович и Екатерина Сергеевна поженились и 35 лет прожили вместе. А до этого времени, как говорила сама Екатерина Сергеевна, она была походно-полевой женой прославленного полководца. По её словам, она до сих пор благодарна супругу за то, что он был для неё преданным другом, во многом — учителем, заботливым мужем и просто героем. В браке не имели общих детей, однако опекали сыновей сестры Екатерины Сергеевны — Анатолия и Игоря.

В мирное время

24 июня 1945 года М. Е. Катуков шёл в колонне 1-го Белорусского фронта по Красной площади, а Екатерина Сергеевна получила приглашение на Парад Победы, затем вместе с М. Е. Катуковым — на приёме в Кремле в честь Победы. Позднее Катукова назначили генерал-губернатором в немецкую провинцию Саксония. В послевоенной Германии супруги Катуковы прожили шесть лет. Выучила немецкий язык, окончила четырёхгодичный курс в Институте марксизма-ленинизма. В 1945 году благодаря Екатерине Сергеевне была сохранена фабрика фарфора Мейсен в Дрездене. На фабрике установлена табличка: «Фрау Катукова спасла фабрику». К своему немецкому периоду жизни относится как к военному периоду: «Жить за границей — это потеря времени, потеря жизни… Мы только на одиннадцатый год пришли с войны.»

В 1950 году переехали в Москву в связи с учёбой мужа в Академии Генштаба, потом — в Бобруйск, на новое место службы. Вернулись в Москву в 1955 году.

После смерти мужа в 1976 году купила снотворного, написала завещание и решила уйти следом. Но она осталась, ей пришлось доказать, что «мало быть хорошей женой, надо быть ещё и хорошей вдовой, что значительно труднее». Не сошла с ума в первые дни одиночества, потому что поняла, в чём теперь смысл жизни без мужа:

После смерти Катукова я написала о нём восемь книг, заканчиваю девятую. Теперь моя самая большая мечта — я хочу умереть последним ветераном Великой Отечественной войны.

Мемуары

В начале 1977 года, почти сразу после смерти маршала Катукова, Екатерина Сергеевна написала книгу воспоминаний «Памятное», однако она не была издана из-за прямых и нелицеприятных характеристик высшего руководства армии и страны. Но бывшая фронтовичка не отступила и не согласилась исправить ни слова. В результате книга вышла только в 2002 году при поддержке Благотворительного фонда памяти писателя Владимира Чивилихина.

Музей

С её помощью был создан музейный комплекс «История танка Т-34» на Дмитровском шоссе в деревне Шолохово, в 1977 году открыты мемориальные музеи в московской квартире и на даче маршала. Здесь представлены многие личные вещи маршала, книги, фотографии, документы, его ордена и медали. Материалы для музеев помогали собирать бывшие гвардейцы-танкисты. Также большую помощь Екатерина Сергеевна оказала в 1970—1980-е годы в создании школьных музеев боевой славы в Москве, в Подмосковье, а также в городах Воронеже, Липецке и других. «Жёны декабристов в память о своих мужьях ставили часовни, а жёны танкистов — танки».

Последние годы жизни

Жила на даче на станции Трудовая, где жил последние годы жизни Михаил Ефимович. Вела активную общественную деятельность.

Умерла 5 февраля 2015 года на 102 году жизни в посёлке Трудовая Мытищинского района Московской области. Похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с мужем.

Мемуары

• Катукова Е. С. [militera.lib.ru/memo/russian/katukova_es/ Памятное] / лит. ред. Р. Поликашина, И. Веснина. — М.: Издание Благотворительного фонда памяти писателя Владимира Чивилихина, 2002. — 438 с. — ISBN 5-00-004249-2.
• Катукова Е. С. Так было…: [воспоминания жены командарма М. И. Катукова]. — М.: Кызыл, АСТ, 2005. — 285 с. — 3000 экз. — ISBN 5-17-026790-8.

Награды и звания

Внешние изображения
	[moscow.er.ru/news/pobediteli/katukova/userdata/files/2013/04/15/1_15.jpg Е. С. Катукова в парадном кителе с наградами]. [web.archive.org/web/20150104200119/moscow.er.ru/news/pobediteli/katukova/userdata/files/2013/04/15/1_15.jpg Архивировано из первоисточника 4 января 2015].

Советские государственные награды:

• орден Отечественной войны II степени (6 апреля 1985)
• орден Красной Звезды (18 января 1944)
• более 60 медалей, в том числе

Внешние изображения
	[pp.vk.me/c630216/v630216373/3b9d2/6eoJxUQ6f4E.jpg Е. С. Катукова и танкисты - первогвардейцы И.В. Минюков (командир взвода) и Н.В.Брянцев (замполит) 1 гвардейского танкового полка (в/ч 61616) - на даче у Екатерины Сергеевны в 2007 г.].

две медали «За отвагу»

• • медаль «За боевые заслуги» (15 декабря 1943)

Государственные награды Российской Федерации:

• орден Почёта (9 июля 2014)

Государственные награды ГДР:

• орден «Звезда дружбы народов»

Ветеран труда, почётный знак «Маршальская звезда» (Клуб военачальников РФ).

Оценки и мнения

Е. С. Катукова о войне:

О войне нужно говорить. Народ, который не знает и не помнит своей истории, исчезнет с лица земли.

О коммунистическом прошлом:

Я была и остаюсь коммунистом. И моя партийная организация сегодня активно действует. Я нахожусь в партии с сорок первого года и имею золотой партийный значок за пятьдесят лет в партии. Партийные дела не оставила до сих пор, я верю в эти идеи.

Знаете, история — дама капризная, это как корзина с клюквой: растрясется, а потом все ляжет на свои места. История скажет своё слово. Так что если сегодня принято очернять советское прошлое — это не значит, что люди, которые это делают, правы. Чем больше выливается грязи, тем выше поднимется наша Родина, тем заметнее её правдивые дела и героические поступки.

О муже:

Михаил Ефимович Катуков — командир первой гвардейской танковой бригады, а затем и армии, маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза, — без преувеличения, величайший танкист ХХ века. Во время Великой Отечественной войны, в самом начале Московской битвы на Орловско-тульском направлении в октябре 1941 года произошла уникальная дуэль 4-й танковой бригады полковника М. Е. Катукова и 4-й танковой дивизии 2-й танковой армии генерала Х. Гудериана. За семь дней боев Гудериан потерял почти полк пехоты, 133 танка, 49 орудий, 8 самолётов, 15 тягачей с боеприпасами, 6 миномётов и много другой военной техники. Его мечта пройти победным маршем по шоссе Орёл — Москва до стен столицы не осуществилась. Танкисты 4-й танковой бригады полковника М. Е. Катукова, умело маневрируя и поражая противника из засад, остановили многократно превосходившую их (45 танков против 500!) по силам танковую дивизию вермахта. За отважные и умелые боевые действия 4-я танковая бригада Катукова была преобразована в 1-ю гвардейскую. Здесь, на Орловских рубежах, осенью 1941 года была рождена танковая гвардия Отечества.

Ссылки

• [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=1168 Лебедева (Катукова) Екатерина Сергеевна (р.1913) машинистка-стенографистка]. Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qRWjEg Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].

Статьи

• Дарья Сорокина. [vmdaily.ru/moscvichka/2011/05/05/doch-svoej-epohi-2893.html Дочь своей эпохи]. Москвичка (5.05.2011). Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FmpkI8ZX Архивировано из первоисточника 11 апреля 2013].
• Виталий Лесничий. [mirnov.ru/arhiv/mn971/mn/24-1.php Любимая женщина маршала Катукова]. Мир новостей. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qJ4XxS Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• Елена Косова. [ria.ru/ocherki/20120327/606245610.html Тридцать шесть лет одиночества вдовы маршала Катукова]. РИА Новости (27.03.2012). Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qKKEkm Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• Ксения Бобрович. [www.russkiymir.ru/russkiymir/ru/magazines/archive/2010/12/article0013.html Исполнена архангельской крепости]. Русский мир.ru №12 (3.12.2010). Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qOt7Hf Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• Лариса Куприянова. [sv.intbel.ru/N92/pg08-01/ «Екатерина Катукова: «Я в вас верю»]. Строительные вести Белогорья №25 (92) (28 ноября 2003). Проверено 7 апреля 2013.
• Мария Посохова. [samsv.narod.ru/Br/Tbr/tbr004/Person/Katukova.html Из воспоминаний Катуковой Екатерины Сергеевны]. Москвичка. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qSJYnL Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• Татьяна Колесникова. [www.prezidentpress.ru/news/970-ekaterina-katukova-rashhu-mininykh-i-pozharskikh.html Екатерина Катукова: Ращу Мининых и Пожарских]. Газета «Президент» (5 августа 2010). Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qSvJCt Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• Лазарев С. Е. Екатерина Катукова — о времени и о себе // Военно-исторический архив. 2014. № 5 (173). С. 38—43.

Видео

• [www.newstube.ru/media/interv'yu-s-vdovoj-marshala-katukova Интервью с вдовой маршала Катукова]. ТВЦ (11 мая 2008). Проверено 7 апреля 2013.
• [www.youtube.com/watch?v=2H9Sd0EHNoE Екатерина Сергеевна Катукова посетила Борякинскую школу где учился её муж, полководец и маршал бронетанковых войск М.Е. Катуков.]. www.ozery.info (6 мая 2010). Проверено 7 апреля 2013.
• Сущев Леонид. [41-45.su/archive/one/3789 Видеоинтервью с Катуковой Екатериной Сергеевной]. Наша общая Победа (10 октября 2010). Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1qUupfw Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
• [www.poklonnayagora.ru/?part=25&id_single=1185 Монолог]. Центральный музей Великой Отечественной войны (21.06.2014). Проверено 11 августа 2014.

Отрывок, характеризующий Катукова, Екатерина Сергеевна

– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.