Катышев, Алексей Юрьевич
| Алексей Катышев | |
 | |
| Имя при рождении: |
Алексей Юрьевич Катышев |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Направление: |
фильмы-сказки |
Алексе́й Ю́рьевич Ка́тышев (1949—2006) — советский актёр, сыгравший «доброго молодца» в двух фильмах-сказках Александра Роу.
Биография
В 1964 году окончил курсы звукорежиссёров при Ялтинской киностудии. С 1968 года исполнил главные роли в двух лентах Роу. Практически сразу по окончании съемок Алексея призвали в армию. После смерти режиссёра в 1973 году оказался невостребованным, снимался в эпизодах. До начала девяностых работал водителем молоковоза на 62-й ялтинской автобазе. После того как родственники обманным путём выписали его из квартиры, актёр остался без своего жилья. Жена отказалась прописывать Алексея, и последние годы жизни он проживал у своей знакомой работницы киностудии.
Личная жизнь
В 19 лет женился на девушке по имени Ирина. Их первая дочь умерла сразу же после рождения по причине врачебной ошибки. Позже жена родила вторую дочку, которую назвали Оксаной, потом одну за другой она родила ещё двух дочерей[1].
Смерть
28 ноября 2006 года Катышева доставили в ялтинскую больницу сильно избитого. За две недели до этого Алексея побила пьяная молодёжная компания. Врачи обнаружили у него лёгочную и сердечную патологии, приведшие к развитию сепсиса. Спасти его уже было невозможно. Алексей Катышев умер 30 ноября 2006 года[2].
Фильмография
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1968 | ф | Огонь, вода и… медные трубы | Вася |
| 1969 | ф | Варвара-краса, длинная коса | Андрей, рыбацкий сын |
| 1971 | ф | Весенняя сказка | Лель |
| 1973 | ф | Про Витю, про Машу и морскую пехоту | морской пехотинец |
Напишите отзыв о статье "Катышев, Алексей Юрьевич"
Примечания
Ссылки
- [www.rusactors.ru/k/katyshev/ Алексей Катышев: биография]
- [etvnet.com/encyclopedia/d/person/katyishev/ Алексей Катышев. Энциклопедия Кино и ТВ]
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Катышев, Алексей Юрьевич
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
