Агатис южный
| Агатис южный | ||||||||||
 | ||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||||
| Синонимы | ||||||||||
| Охранный статус | ||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 2.3 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/34061 34061 ] | ||||||||||
| ||||||||||
Новозела́ндское ка́ури, или Ага́тис ю́жный (лат. Agathis australis) — вид деревьев из рода Агатис семейства Араукариевые (Araucariaceae). Является самым крупным в Новой Зеландии видом деревьев. Это один из древнейших видов хвойных деревьев, переживший динозавров и встречавшийся уже во время юрского периода (примерно 150 миллионов лет назад).
Содержание
Распространение
Родиной новозеландского каури является северная оконечность Северного острова Новой Зеландии.
Биологическое описание
Вечнозелёное дерево, высотой 30—50 метров и обхватом ствола до 16 метров. Самые известные каури новозеландцы называют по имени и, как и жители Калифорнии к мамонтовым деревьям, прикрепляют к ним таблички с этими личными именами[1]. Самое большое дерево с собственным именем Тане Махута (маори: «Первое воплощение Тане»)[1], высотой 51,5 метров и обхватом ствола 13,8 метров. Хвоя каури мало напоминает иголки обычных хвойных, скорее это кожистые, овальные листочки оливы или омелы. Кора очень красивая, гладкая, с пятнами отшелушившихся бляшек.
Новозеландское каури является однодомным, раздельнополым деревом с мужскими и женскими шишками на одном дереве. Мужские шишки цилиндрические от 2 до 5 см длиной находятся на черенке. Находящиеся на более коротком черенке женские шишки синевато-зелёные, почти шарообразные диаметром от 5 до 7,5 см. Опыление происходит в октябре, до созревания проходит около 20 месяцев.
Применение
Самые известные экземпляры
Тане Махута (Tāne Mahuta)
Высота вместе с кроной 51,5 м обхват ствола 13,8 м. Высота ствола от земли до первых ветвей 17,70 м, объём ствола 244,5 м³.
Возраст Тане Махута оценивается в 1500—2500 лет (по другой оценке — 1200 лет[1]).
Те Матуа Нгаере (Te Matua Ngahere)
Те Матуа Нгаере имеет высоту вместе с кроной 29,9 м. Высота ствола от земли до первых ветвей 10,21 м. Обхват ствола 16,41 м — самый большой обхват среди каури. Объём ствола 208,1 м³. Возраст дерева более 2000 лет
Дальнейшие известные экземпляры
- Четыре сестры (Four Sisters)
- Якас (Yakas)
- Квадратный каури (Square Kauri) (полуостров Coromandel)
Фото
- Young kauri leaves.jpg
Листья молодого деревца в парке Gumdiggers.
- KauriFruchtstand.jpg
Мужская шишка каури.
- KauriSamen.jpg
Чешуйка шишки каури.
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Кора каури (Северный остров, Новая Зеландия).
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Молодое деревце каури в парке Parry (невдалеке от Warkworth, Северный остров, Новая Зеландия).
- Kauri Te Matua Ngahere.jpg
Второе по возрасту каури „Te Matua Ngahere“ („отец леса“) в заповеднике Waipoua (Северный остров, Новая Зеландия).
- Kauri Four Sisters.jpg
„Четыре Сестры“ в заповеднике Waipoua Forest (Северный остров, Новая Зеландия).
- Kauri at Waipoua Forest.jpg
Каури в заповеднике Waipoua (Северный остров, Новая Зеландия).
- Agathis australis Waipua 2005 a.JPG
Каури, Waipoua Forest Park (Северный остров, Новая Зеландия).
- Stairs carved into an ancient kauri trunk (Ancient Kauri Museum).jpg
Ступени в старом дереве каури (Ancient Kauri Museum, Awanui, Новая Зеландия).
- KauriHolz.jpg
Древесина каури.
- Kauri gum nz amber.jpg
Янтарная смола каури.
Напишите отзыв о статье "Агатис южный"
Литература
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/zh_ras4.djvu Жизнь растений. В 6-ти т.] / Гл. ред. Ал. А. Фёдоров. — М.: Просвещение, 1978. — Т. 4. Мхи. Плауны. Хвощи. Папоротники. Голосеменные растения. Под ред. И. В. Грушвицкого и С. Г. Жилина. — С. 349.
Примечания
- ↑ 1 2 3 Жизнь растений, 1978.
Ссылки
- [www.shima.ch/newzealand/kauricoast_01.php туристическая информация о каури] (нем.) (англ.)
- [www.nz-nz.com/kauri-2-3575.html информация о каури и легенды маори] (рус.)
Отрывок, характеризующий Агатис южный
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
