Кафедра Святого Петра
Кафедра Святого Петра — скульптурная композиция в алтарном пространстве собора Святого Петра в Ватикане, созданная Джованни Лоренцо Бернини. В католическом богословии термин употребляется как синоним папской власти. В честь кафедры Святого Петра отмечается одноимённый католический праздник 22 февраля.
Кафедра Бернини
Кафедра Святого Петра находится в апсиде собора Святого Петра и венчает её главный неф, завершая перспективу колоссального здания[1]. Кафедра содержит в себе древнюю христианскую реликвию — деревянный трон св. апостола Петра, который по церковному преданию принадлежал апостолу. Реликвия была подарена папе Иоанну VIII Карлом Лысым в 875 году[2].
Кафедра создана из позолоченной бронзы Джованни Лоренцо Бернини в 1657—1666 годах и считается одним из главным шедевров мастера[3]. После создания кафедры Бернини деревянный трон находится внутри неё и скрыт от глаз, однако в 1867 году в празднование 1800-летия мученичества апостолов Петра и Павла он выставлялся для почитания верующими[4].
По средневековой традиции реликварий, содержащий святыню, должен в той или иной степени повторять её форму. Поэтому центральной частью кафедры служит бронзовый трон с ажурной спинкой, украшенной барельефом «Христос вручает ключи апостолу Петру». Трон окружён фигурами ангелов и поддерживается статуями четырёх великих Учителей Церкви, причём двое западных учителей, Амвросий Медиоланский и Аврелий Августин, находятся с внешней стороны и изображены в западных митрах; а двое восточных, Иоанн Златоуст и Афанасий Великий находятся с внутренней стороны трона и изображены с непокрытой головой[2].
Кафедра освещена витражным окном, расположенным над ним. Витраж имеет овальную форму, набран из тонких алебастровых пластин, в его центре изображён голубь, парящих в лучах Солнца — символ Святого Духа. Окно окружено многочисленными фигурами ангелов[1]. Масштаб всей композиции подчёркивает тот факт, что размах крыльев голубя, который кажется зрителю относительно небольшим, составляет около 3 метров[5].
Богословский термин
В католическом богословии термин «кафедра Святого Петра» имеет важное значение как символ папской власти. Кафедра в христианстве с ранних времён служила символом власти епископа, поскольку апостол Пётр считается в католицизме первым епископом Рима, римская епископская кафедра именуется «кафедрой Святого Петра». В связи с этим в папскую титулатуру входят титулы «Епископ Римский» и «Преемник князя апостолов».
|
Папа, Епископ Римский и преемник св. Петра, есть постоянное и видимое начало и основа единства и епископов и множества верных[6] | 
|
Праздник
В современном литургическом календаре римского обряда 22 февраля отмечается праздник кафедры апостола Петра[7]. Праздник существует в Западной Церкви с IV века[7], составленный в Риме в первой половине IV века мартиролог Depositio martyrum приводит дату 22 февраля как дату праздника кафедры апостола Петра[8]. Однако впоследствии на Западе отмечались два праздника — дата 22 февраля закрепилась за праздником «Кафедра св. Петра, Антиохийская» (согласно церковному преданию апостол Пётр возглавлял церковь Антиохии прежде чем стал епископом Рима), а 18 января отмечался праздник «Кафедра св. Петра, Римская»[9]. Данная практика вошла в традицию местных календарей с XI века, позднее распространилась на всю Западную Церковь.
После литургической реформы Второго Ватиканского собора в календаре осталась только дата 22 февраля без уточнения названия кафедры[9]. Евангельское чтение этого дня (Мф. 16:13-19) повествует об исповедании Петром Иисуса Христом, создании Церкви на Петре, как на камне, и вручении ему ключей Царства Небесного.
Напишите отзыв о статье "Кафедра Святого Петра"
Примечания
- ↑ 1 2 А.Ю.Низовский. Собор Св. Петра // Ватикан. Серия "Великие города и музеи мира". — М.: Вече, 2006. — С. 52. — 160 с. — ISBN 5-9533-1652-6.
- ↑ 1 2 [www.vaticanstate.va/content/vaticanstate/en/monumenti/basilica-di-s-pietro/interno.paginate.2.html Interior of the Basilica. Сайт Ватикана]
- ↑ «Бернини» //Большая Советская Энциклопедия
- ↑ [www.newadvent.org/cathen/03551e.htm «Chair of Peter» //Catholic Encyclopedia. 1913]
- ↑ «Италия» //Вокруг света. М.:2009
- ↑ Катехизис Католической Церкви. &881
- ↑ 1 2 [www.catholic.org/homily/yearoffaith/story.php?id=49833 The Feast of the Chair of St. Peter]
- ↑ «Мартиролог» //Католическая энциклопедия. Т.3. М.:2007
- ↑ 1 2 «Кафедра Святого Апостола Петра» //Католическая энциклопедия. Т.2. М.:2005. Ст. 945—947
Литература
- [www.newadvent.org/cathen/03551e.htm «Chair of Peter» //Catholic Encyclopedia. 1913]
- «Кафедра Святого Апостола Петра» //Католическая энциклопедия. Т.2. М.:2005. Ст. 945—947
Отрывок, характеризующий Кафедра Святого Петра
«Славь Александра векИ охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
