Кафолическая православная церковь Португалии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кафолическая православная церковь Португалии (порт. Igreja católica ortodoxa de Portugal, ранее Православная Церковь Португалии) — неканоническая юрисдикция православной традиции, приходы которой расположены в Португалии и Бразилии, Испании, а также Африке.





История

Португальская миссия РПЦЗ

Возникновение данной юрисдикции связано с именем португальского католического монаха Эдуарду Энрике Пинту да Роша[1], перешедшего в 1966 году в Русскую Православную Церковь Заграницей с наречем имени Иоанн.

Архиепископом Женевским и Западноевропейским Антонием (Бартошевичем) Иоанн был рукоположён во иеромонаха и вскоре возведён в достоинство архимандрита. Проходил пастырское служение в Париже, где тесно соприкасался со священнослужителями западнообрядной «Французской Православной Церкви», возглавляемой епископом Сен-Денийским Иоанном-Нектарием (Ковалевским). Данную церковь присоединил к РПЦЗ и всячески ей помогал архиепископ Брюссельский и Западноевропейский (позднее Сан-Францисский) Иоанн (Максимович), активный миссионер, сторонник восстановления древних литургий и национальных церквей.

Пример плодотворного миссионерского служения в инославной среде священнослужителей Французской Православной Церкви сподвиг архимандрита Иоанна на организацию православной миссии в парижской общине португальских эмигрантов. В 1968 году архимандрит Иоанн приезжает в Португалию, где его высокая миссионерская активность привела к образованию целого ряда православных общин, которуые были объединены в Португальскую Православную Миссию Русской Православной Церкви Заграницей.

Трудами архимандрита Иоанна на португальский язык были переведены богослужебные тексты, открыта иконописная школа.

К 1972 году число новообращенных португальцев приблизилось к пятистам человек, которых окормляли шесть португальских священнослужителей.

Португальский экзархат РПЦЗ

В 1974 году Португальская Православная Миссия была преобразована в Португальский Экзархат Русской Православной Церкви Заграницей, а архимандрит Иоанн (Роша) назначен епископским администратором Экзархата.

В 1976 году Португальский Экзархат получил официальную государственную регистрацию под названием «Православная Католическая Церковь Португалии».

Несмотря на успех церковной миссии в Португалии, между архимандритом Иоанном (Рошем) архиепископом Женевским и Западноевропейским Антонием (Бартошевичем) наметился разлад.

Португальский экзархат «Флоринского синода»

В 1978 году архимандрит Иоанн был принят в старостильный «флоринитский» Синод «Церкви Истинных Православных Христиан» Греции, возглавляемый «архиепископом Афинским и всея Эллады» Авксентием (Пастрасом), при этом было совершено его повторное крещение и перерукоположение. Возглавляемые им приходы сохранили статус Экзархата.

17 июня 1978 года архимандрит Иоанн был пострижен в великую схиму с наречением имени Гавриил, а 18 июня — рукоположён во «епископа Лиссабонского, Экзарха флоринитского Синода Церкви ИПХ Греции в Португалии».

В 1984 году совместно с Синодом «архиепископа» Авксентия (Пастраса), «епископ» Гавриил рукоположил для своего экзархата четырёх епископов.

Митрополия Западной Европы «Флоринского синода»

27 сентября 1984 года решением иерархов флоринитского Синода была учреждена автономная «митрополию Западной Европы», которую возглавил Гавриил (Роша), который был возведён в сан митрополита «Лиссабонского и Португальского», первоиерарха «Православной Церкви Португалии» с правом ношения белого клобука.

В 1985 году отношения митрополита Гавриила с иерархами флоринитского Синода резко обострились, одной из причин чего было несогласие митрополита Гавриила с учением греков-старостильников об отсутствии благодати у перешедших на новоюлианский календарь Церквей и у тех, кто находится в общении с ними. Этот конфликт привёл к отделению «митрополии Западной Европы» от «Флоринского синода».

Митрополия Западной Европы. Самостоятельное существование

В том же 1985 году «Митрополия Западной Европы» обратилась с предложением о присоединении к другой неканонической греческой старостильной юрисдикции с более терпимой к новостильным церквам эклезиологией — «Синоду Противостоящих», но получив отказ.

Попытки добиться признания от Константинопольского патриархата также окончились ничем.

В 1986 году была основана Бразильская миссия, для которой было рукоположено несколько священников из перешедших в православие бразильцев[2].

В 1988 году данная юрисдикция начала диалог с Польской Православной Церковью по вопросу присоединения к ней при условии автономного самоуправления.

В январе 1989 состоялось установление общения с неканонической «Украинской Православной Церковью США и Рассеяния», которое продлилось недолго.

После основательных переговоров со священноначалием Польской православной церкви была достигута договорённость о вхождении возглавляемой Гавриилом (Рошем) юрисдикции в состав Польской православной церкви с предоставлением значительной автономии. При этом, исходя из принципа икономии, все клирики должны быть приняты без перерукоположения.

Часть клириков, включая троих епископов, отвергнувших курс на присоединение к Польской церкви отделилась и образовала неканоническую «Православную Автономную Митрополию Западной Европы», более известную как «Миланский синод». Данный раскол значительно сократил численность последователей «Православной Церкви Португалии».

Португальская православная церковь в юрисдикции Польской православной церкви

В августе 1990 года Синод Польской православной церкви принял решение принять в общение Православную церковь Португалии. 26 сентября 1990 состоялось торжественное провозглашение церковного единства между двумя Церквями.

18 февраля 1997 года упокоился митрополит Гавриил (Роша), местоблюстителем митрополичьего престола стал старейший по хиротонии иерарх архиепископ Коимбрский и Авеирский Иаков.

8 июня 1997 года на Поместном Соборе «Православной Церкви Португалии», новым Первоиерархом был избран архиепископ Сельвийский Иоанн (Рибеиро), возведённый в сан митрополита. 15 июня 1997 года состоялась торжественная интронизация, которую возглавил митрополита Варшавский и всея Польши Василий (Дорошкевич).

После того как в 1998 году предстоятелем Польской Церкви стал митрополит Савва (Грыцуняк), отношения между Польской и Португальской церквами стали обостряться.

Уход в раскол

В 2001 году конфликт перерос в раскол: большинство иерархов и рядовых священнослужителей, за исключением двух бразильских епископов и некоторых европейских приходов, вышли из юрисдикции Польской Православной Церкви и образовали «Кафолическую Православную Церковь Португалии» (порт. Igreja Católica Ortodoxa de Portugal).

По состоянию на 2007 год по данным самой «Кафолической Православной Церкви Португалии» в её состав входило 5 епархий (4 в Португалии и 1 в Бразилии), 127 приходов в Португалии, Испании, Бразилии и Африке, 7 монастырей, в которых числилось около двухсот монашествующих. Паства Португальской Церкви насчитывает более 60 тысяч верующих португальцев, испанцев, бразильцев, арабов и африканцев.

Данная церковь активно занимается миссионерством, проповедуя среди португалоязычных народов, занимается благотворительностью.

Епископат

  • Гавриил (Роша), митрополит Португальский (18 июня 1978 — 18 февраля 1997)
  • Иаков/Тиаго[уточнить], архиепископ Коимбрский и Авеирский (17 марта 1984—2007) на покое
  • Феодор[уточнить], епископ Эворский и Сетубальский (с 30 сентября 1984)
  • Евлогий (Хесслер), епископ Миланский (9 сентября 1984 — сентябрь 1990)
  • Григорий (Басолини), епископ Туринский (23 сентября 1984— сентябрь 1990)
  • Вигилий (Санчес Моралес), епископ Парижский (31 октября 1987 — сентябрь 1990)
  • Иоанн (Рибейру), архиепископ Сельвийский и Портимайский (14 декабря 1991 — 8 июня 1997), Митрополит Лиссабонский (с 8 июня 1997)
  • Хризостом (Муниз Фрейре), епископ Рио-де-Жанейро и Олианда (15 декабря 1991—2001)
  • Венедикт/Бенто[уточнить], епископ Порто и Виго, викарий Лиссабрнский (до 2007)
  • Амвросий (де Альмейда Кубас), епископ Меиндо (20 июня 1998—2001)
  • Иосиф[уточнить], епископ Аквитанийский, викарий Лиссабонской епархии (?)
  • [www.facebook.com/bpdamasceno Дамаскин (Рибейру)], епископ Оссонобский
  • Павел[уточнить], епископ Сильвийский и Сетубальский

См. также

Напишите отзыв о статье "Кафолическая православная церковь Португалии"

Примечания

  1. [www.igrejaortodoxahispanica.com/Biografias/Joao_Gabriel_I_de_Portugal.html S.B. São João Gabriel I de Portugal]
  2. [igrejaortodoxadobrasil.org.br/eparquia.php Eparquia Ortodoxa do Brasil]

Ссылки

  • www.igrejaortodoxa.pt официальный сайт
  • [www.hierarchy.religare.ru/h-orthod-kpcp.html Католическая Православная Церковь Португалии] на сайте «Иерархия литургических церквей»

Отрывок, характеризующий Кафолическая православная церковь Португалии

Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.