Каценелинбойген, Арон Иосифович

Арон Иосифович Каценелинбойген
Дата рождения:	2 сентября 1927(1927-09-02)
Место рождения:	Изяслав, Шепетовский округ, Украинская ССР, СССР
Дата смерти:	30 июля 2005(2005-07-30) (77 лет)
Место смерти:	Уэст-Орандж, Нью-Джерси, США
Страна:	СССР СССР → США США
Научная сфера:	экономика

Арон Иосифович Каценелинбойген (2 сентября 1927, Изяслав, Украинская ССР — 30 июля 2005, Вэст Орандж, Нью-Джерси) — советский и американский экономист, философ и публицист. Доктор экономических наук (1966), профессор (ЦЭМИ, 1966; МГУ, 1970; Пенсильванский университет, 1978). Известен в первую очередь работами в области теории принятия решений и системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ).

Биография

Арон Каценелинбойген родился в Изяславе (ныне Хмельницкая область Украины) в семье Иосифа Исааковича Каценелинбойгена, происходившего из видного раввинского рода, предки которого были коэнами. В 1931 году его семья переехала в Новоград-Волынский Житомирской области, а в 1935 году — в Ростокино (тогда пригород Москвы). Здесь он продолжил начатое в Изяславе обучение в русской школе (до того его единственным языком был идиш). В четырнадцатилетнем возрасте, находясь с матерью — Идой Гершевной Фельдман — в эвакуации в Узбекистане, окончил восьмой класс средней школы и в 1942 году поступил в Самаркандский институт народного хозяйства, а в 1945 году перевёлся в Московский государственный экономический институт, который окончил в 1946 году (в возрасте 19 лет). Оставшись в аспирантуре там же, занимался проблемами организации труда при автоматизации производственных процессов. С 1949 года работал инженером на московском заводе «Калибр».

Первые научные труды

Первые научные труды опубликовал в 1950 году, в том числе несколько брошюр в картотеке института технико-экономической информации при Госплане СССР («Расчёт нормативов заделов в цехах массово-поточного производства», «Метод расчёта длительности производственного цикла в цехах массово-поточного производства») и первую научную статью в журнале «Вестник машиностроения» (№ 9 за 1950 год). В том же году был уволен с завода «Калибр» и позже принят на работу специалистом по труду на Челябинском заводе измерительных инструментов, а по возвращении в Москву — заместителем начальника ПДБ на завод «Фрезер». В 1951—1956 годах был консультантом в городских библиотеках Москвы, преподавателем ПТУ, младшим научным сотрудником НИИ керамики и Московского авиационного института.

Карьера советского экономиста

С 1956 года работал в Институте экономики АН СССР, где занимался проблемами экономической эффективности автоматизации. В 1957 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Материальное стимулирование — важнейшее средство дальнейшего повышения производительности труда, улучшения качества и снижения себестоимости продукции», а в 1966 году — докторскую. Руководил отделом комплексных систем в Центральном экономико-математическом институте (ЦЭМИ), с 1970 года — профессор МГУ.

В США

В октябре 1973 года эмигрировал в США, в следующем году присоединился к отделению экономических наук Пенсильванского университета, где в 1978 году стал профессором Уортонской школы бизнеса, а с 1987 года — отделения теории принятия решений. В 1985—1986 годах заведовал кафедрой общественных систем (Department of Social Systems Sciences) этого университета. После выхода на пенсию в 2004 году получил звание почётного профессора (professor emeritus) Уортонской школы бизнеса. Среди прочего, известен разработкой теории предрасположений (англ. Predispositioning Theory). В последние годы жизни опубликовал ряд работ по эволюционным и эстетическим методам в экономике, экономической истории СССР, а также работ мемуарного и публицистического характера на английском и русском языках. Широкой известностью в среде российских экономистов пользовалась его работа «Цветные рынки и советская экономика», где он впервые представил детальный анализ теневой экономики в СССР. Полагал, что теневая экономика является закономерной частью социалистической экономики.

Семья

• Жена — Евгения Каценелинбойген (урождённая Габина), филолог.
  • Сыновья — Григорий Каценелинбойген и художник Александр Каценелинбойген, оба — выпускники Пенсильванского университета.

Сочинения на русском языке

• Калькулирование себестоимости продукции при автоматизации производства (с К. И. Клименко). Москва: Госфиниздат, 1959.
• Экономическая эффективность комплексной механизации и автоматизации в машиностроении (с К. И. Клименко). Москва: Госпланиздат, 1960.
• Технический прогресс и повышение квалификации рабочих (в монографии «Подъём культурно-технического уровня советского рабочего класса», стр. 75—110). Москва: Соцэкгиз, 1961.
• Об одной экстремальной задаче оперативного планирования (с Л. И. Смоляром). М.: АН СССР, 1961.
• Математические методы в технико-экономических расчётах (с Л. И. Смоляром). М.: АН СССР, 1961. — 256 с.
• Методологические вопросы оптимального планирования социалистической экономики (с Ю. В. Овсиенко и Е. Ю. Фаерманом). М.: ЦЭМИ АН СССР, 1966.
• Основы экономико-математического моделирования (с Ю. В. Овсиенко и Е. Ю. Фаерманом). Серия «Теоретические вопросы оптимального функционирования социалистической экономики». Москва: Знание, 1967.
• Некоторые методологические вопросы оптимального функционирования социалистической экономики (с Ю. В. Овсиенко и Е. Ю. Фаерманом). Новосибирск: ЦЭМИ АН СССР, 1967.
• Оптимальность и товарно-денежные отношения (с И. Л. Лахманом и Ю. В. Овсиенко). Москва, 1969.
• Методологические проблемы управления сложными системами. Серия «Проблемы методологии системного исследования». М.: Мысль, 1970.
• Воспроизводство и экономический оптимум (с С. М. Мовшовичем и Ю. В. Овсиенко). Москва: Наука, 1972.
• [corruption.rsuh.ru/magazine/4-2/n4-02.html#1 Цветные рынки и советская экономика]. 1977. // Журнал "Экономическая теория преступлений и наказаний" №4
• Россия: проблемы и противоречия (с Петром Межирицким). Приложение к ежегоднику «Побережье». The Coast, 1993. — 87 с.
• Советская политика и экономика. В 3-х книгах. Бенсон (Вермонт): Чалидзе, 1988.
• Воспоминания: О Времени. О Людях. О Себе. Schuylkill Haven, PA: Hermitage Publishers, 2007. — 522 p. 2007 ISBN 1-55779-160-0  (рус.)

Книги на английском языке

• L. V. Kantorovich, a scientist and a man. Issue 385 of Discussion paper Wharton School. Department of Economics, University of Pennsylvania, 1977.
• Studies in Soviet economic planning. White Plains (New York): M. E. Sharpe, 1978. 229 p. ISBN 0-87332-112-X
• Soviet Economic Thought and Political Power in the U.S.S.R. Серия: Pergamon policy studies on the Soviet Union and Eastern Europe. Elsevier, 1979. ISBN 978-0-08-022467-1 ISBN 0-08-022467-9
• Movshovich, S. M. (co-author) Ovsienko, Iu. V. (co-author) Basic Economics and Optimality. Seaside: Intersystems Publications, 1987. — 225 p. ISBN 978-0-914105-40-4
• Vertical and Horizontal Mechanisms as a System Phenomenon. Seaside: Intersystems Publications, 1988.
• Selected Topics in Indeterministic Systems. Серия: Systems Inquiry Series. Intersystems Publications, 1989.
• The Soviet Union: Empire, Nation, and System. Transaction Publishers, 1991. — 491 p. ISBN 978-0-88738-332-8 ISBN 0-88738-332-7
• Indeterministic Economics. New York: Praeger Publishers, 1992. ISBN 0-275-94143-4 ISBN 978-0-275-94143-7
• A Trapezoidal Corporation. Wharton School, SEI Center for Advanced Studies in Management, 1995. — 78 p.
• Evolutionary Change: Toward a Systemic Theory of Development and Maldevelopment. Серия: The World Futures General Evolution Studies. CRC Press, 1997. ISBN 90-5699-529-4 ISBN 978-90-5699-529-4
• The Concept of Indeterminism and Its Applications: Economics, Social Systems, Ethics, Artificial Intelligence and Aesthetics ([aronkatsenelinboigen.net/CONCEPT_OF_INDETERMINISM.PDF полный текст в сети]). Westport: Greenwood Publishing Group, 1997.
• A Conceptual Understanding of Beauty. Серия: Problems in Contemporary Philosophy, том 53. Edwin Mellen Press, 2003. ISBN 0-7734-6718-1 ISBN 978-0-7734-6718-7
• The Soviet Union: 1917—1991. Transaction Publishers, 2009. ISBN 978-1-4128-0870-5

Литература

• Арон Каценелинбойген: Воспоминания друзей и коллег. Под редакцией Евгении Каценелинбойген. Seagull Press, 2008. ISBN 978-0-9791791-4-3
• [predisposition.us/category/Memoirs/ Воспоминания А. И. Каценелинбойгена в сети]

См. также

• Бирман, Игорь Яковлевич
• [www.ulita.net/Book_Torah/index.htm Aron Katsenelinboigen. 18 Questions and Answers Concerning The Torah] (18 вопросов и ответов о Торе, электронная книга)
• Calculus of predispositions

Ссылки

• [predisposition.us/ Архив материалов А. И. Каценелинбойгена]
• [dynkincollection.library.cornell.edu/biographies/1769 Интервью с Е. Б. Дынкиным (аудиофайл)]

Отрывок, характеризующий Каценелинбойген, Арон Иосифович

Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.