Кацнельсон, Зиновий Борисович

Зиновий Борисович (Борухович) Кацнельсон
Род деятельности:	сотрудник ЧК-ОГПУ-НКВД
Дата рождения:	24 ноября 1892(1892-11-24)
Место рождения:	Бобруйск
Гражданство:	Российская империя, </br> СССР
Дата смерти:	10 марта 1938(1938-03-10) (45 лет)
Место смерти:	Московская область
Награды и премии:
Разное:

Зиновий Борисович (Борухович) Кацнельсон (24 ноября 1892, Бобруйск — 10 марта 1938) — деятель ВЧК-ОГПУ-НКВД. Расстрелян 10 марта 1938 г. После смерти Сталина реабилитирован (9 июля 1957 г.).

Биография

Родился в городе Бобруйске Минской губернии в еврейской купеческой семье. Окончил гимназию, 4 курса юридического факультета Московского университета (1915), 1 курс спецкласса Лазаревского института восточных языков (1916) и школу прапорщиков в Москве (1917). Участник первой мировой и гражданской войн. В 1916 году — вольноопределяющийся 251-го пехотного запасного полка. В 1917 году был комиссаром по особым поручениям штаба Московского военного округа. Член РСДРП (интернационалистов) в марте-сентябре 1917 г.

В 1918—1919 годах работал следователем Военного контроля, старшим следователем Особого отдела ВЧК. В 1919 году возглавлял Особый отдел 3-й армии (вр. и.д. начальника). В ноябре 1919 — январе 1920 — заместитель председателя Особого Отдела Юго-Западного фронта, в феврале-ноябре 1920 года — особого отдела 12-й армии.

В 1920—1921 — зам начальника Административно-организационного управления ВЧК. В 1921—1922 гг. — полномочный представитель ВЧК в Северном крае, председатель Архангельской губернской ЧК и начальник Особого отдела охраны северной границы. В сентябре 1922 — апреле 1925 — начальник Экономического управления ГПУ/ОГПУ (с июля 1922 г. вр. и. д. начальника). Одновременно работал начальником административно-финансового управления ВСНХ СССР (1923—1925). В апреле-декабре 1925 — полномочный представитель ОГПУ в Закавказье.

В 1925—1926 гг. — служил главным инспектором войск ОГПУ и начальником отдела погранохраны, в 1926—1929 гг. — начальник Главного управления пограничной охраны и войск ОГПУ и начальник Высшей пограничной школы ОГПУ. В 1929 г. — зам. полномочного представителя ОГПУ Северо-Кавказского края. Один из организаторов коллективизации на Северном Кавказе.

В феврале — декабре 1930 г. член правления Госбанка СССР. В декабре 1930 — марте 1933 — зам. полномочного представителя ОГПУ Московской области, в 1933 г. переведен на должность начальника Харьковского областного отдела ГПУ. С января 1934 г. — зам. председателя ГПУ УССР, с июля 1934 г. — заместитель наркома внутренних дел УССР. С апреля 1937 года — зам. начальника ГУЛАГа, одновременно — начальник Дмитлага и зам. начальника строительства канала Москва-Волга.

В ходе «чистки» НКВД от старых кадров снят со всех постов и арестован (17 июля 1937 г.). 10 марта 1938 года расстрелян.

После смерти Сталина реабилитирован (9 июля 1957 г.).

Служба безопасности Украины внесла З. Б. Кацнельсона в список организаторов Голодомора.

Награды

• Орден Красного Знамени (1927)
• 2 знака «Почетный работник ВЧК-ГПУ»

См. также

• Большой террор в НКВД (1937—1938)

Литература

• [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb222.htm Кацнельсон З. Б.] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941 : справочник] / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. — М.: Звенья, 1999. — 502 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7870-0032-3.
• В.Абрамов. Евреи в КГБ. Палачи и жертвы. М., Яуза — Эксмо, 2005

Отрывок, характеризующий Кацнельсон, Зиновий Борисович

Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.