Кац, Бернард

Сэр Бернард Кац
sir Bernard Katz
Дата рождения:	26 марта 1911(1911-03-26)
Место рождения:	Лейпциг
Дата смерти:	20 апреля 2003(2003-04-20) (92 года)
Место смерти:	Лондон
Страна:	Германия, Великобритания
Научная сфера:	биофизика, физиология
Альма-матер:	Лейпцигский университет
Научный руководитель:	Арчибальд Хилл
Награды и премии:	Медаль Копли (1967) Нобелевская премия по физиологии и медицине (1970) Медаль Котениуса (1989)

Сэр Бернард Кац (англ. sir Bernard Katz, 26 марта 1911 — 20 апреля 2003) — британский биофизик и физиолог. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за 1970 год (совместно с Джулиусом Аксельродом и Ульфом фон Эйлером) за «открытия в области изучения медиаторов нервных волокон и механизмов их сохранения, выделения и инактивации».

Биография

Родился в Лейпциге (Германия), в семье выходцев из России Макса Каца (уроженец Могилева) и Евгении Рабинович (уроженка Варшавы). Окончил гимназию Альберта в 1929 году, поступил в Лейпцигский университет на медицинский факультет. В 1932 году, на предпоследнем курсе университета, ему была вручена премия Зигфрида Гартена за исследования в области физиологии. В 1933 году окончил университет. После прихода к власти нацистов семья Бернарда Каца принимает решение эмигрировать в Великобританию (1935). Здесь он продолжил разработки в области нейрофизиологии в Лондонском университетском колледже, под руководством известного британского физиолога и биофизика, лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине (1922) Арчибальда Хилла. В 1938 году Бернард Кац получил докторскую степень. Ввиду неизбежности войны Великобритании и нацистской Германии, Бернард Кац, по приглашению австралийского нейрофизиолога, будущего лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине (1963) сэра Джона К. Экклса уезжает в Австралию, где поступает на работу в госпиталь Сиднея. В 1941 году он получил гражданство Британского содружества. В 1942 году Бернард К. записался в Королевские ВВС Австралии и до конца войны служил офицером радиолокации на Тихом океане. С 1946 года работал в Университетском колледже в Лондоне — сначала в должности зам. директора по биофизическим исследованиям, а затем, в 1950—1951 годах — преподавателем физиологии. В 1952 году Кац получил должность профессора биофизики и был назначен заведующим кафедрой биофизики. С 1952 года — член, а с 1965 года — вице-президент Лондонского королевского общества. В 1969 году он был удостоен дворянского звания.

Основные исследования ученого были в области нейрофизиологии, изучения передачи возбуждения с нервных клеток на мышечные волокна. Бернард Кац доказал, что эта передача осуществляется с помощью молекул ацетилхолина при участии ионов кальция. Из большого числа научных публикаций ученого нужно особо отметить: Electric excitation of nerve (1939), Nerve, muscle and synapse (1966), The release of neural transmitter substances (1969).

Бернард Кац — лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (1970, совместно с Джулиусом Аксельродом и Ульфом фон Эйлером) за «открытия в области изучения медиаторов нервных волокон и механизмов их сохранения, выделения и инактивации». Также он удостоен медали Бейли Королевского общества врачей и медали Копли Королевского научного общества. Бернард Кац — член Итальянской национальной академии наук, Американской академии наук и искусств, Датской королевской академии наук и искусств, Национальной академии наук США. Лауреат почетных званий профессора Кембриджского университета и Института Вейцмана в Израиле.

Литература

• Лауреаты Нобелевской премии, энциклопедия, т.1-2, Москва, Прогресс, 1992
• Краткая еврейская энциклопедия, т. 1-11, Иерусалим, 1976—2005
• Alan Symons. The jewish contriution to the 20-th century, Polo Publishing, London, 1997
• Всемирный биографический энциклопедический словарь, Москва, БРЭ, 1998
• Джоан Комэй. Словарь. Кто есть кто в истории евреев. 2-е издание. Издательство ТОО «Внешсигма», Москва, 1998
• С. А. Фридман, Евреи-лауреаты Нобелевской премии, Краткий биографический словарь, Дограф, Москва, 2000, ISBN 5-93431-011-9

Ссылки

• [www.nobel.se/medicine/laureates/1970/katz-bio.html Sir Bernard Katz Biography]. Nobel Foundation
• [education.guardian.co.uk/obituary/story/0,12212,942442,00.html Guardian Obituary]
• [www.ans.org.au/obit.htm Australian Neuroscience Society Obituary]
• Sabbatini, R.M.E.: [www.cerebromente.org.br/n17/history/neurons5_i.htm Neurons and synapses. The history of its discovery IV. Chemical transmission]. Brain & Mind, 2004.
• [www.physoc.org/publications/pn/archive/article.asp?ARTICLE_ID=65 Physiology Online, PhysiologyNews, Issue 52, Autumn 2003]
• [www.deutsches-museum-bonn.de/zeitzeugen/katz/katz_e.html Bernard Katz: «An autobiographical sketch»]
• [www.albertiner.de König-Albert-Gymnasium Leipzig]

Отрывок, характеризующий Кац, Бернард

– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.