Кац, Максим Евгеньевич

Максим Евгеньевич Кац

	Запись голоса М. Е. Каца
	Из интервью «Эхо Москвы» 14 апреля 2014
Помощь по воспроизведению

Макси́м Евге́ньевич Кац (род. 23 декабря 1984, Москва, СССР) — российский политический и общественный деятель, депутат муниципального собрания московского района Щукино от партии «Яблоко». Бывший член Координационного совета российской оппозиции. Первый чемпион России по спортивному покеру и основатель-совладелец бекингового фонда.

Биография

Максим Кац родился и провёл детство в Москве. Отец — еврей, мать — русская. Затем, в возрасте 8 лет его семья переехала в Израиль, где он жил до 17 лет. В возрасте 17 лет окончательно вернулся в Россию, где организовал компанию, занимающуюся вендинговым бизнесом.

Параллельно Максим играл в покер в московских казино, и со временем, когда доходы от покера стали превышать прочие доходы, сделал его своим основным занятием. Кац стал победителем множества международных покерных турниров, также в 2007 году он стал чемпионом России по спортивному покеру.

4 июня 2012 года Кац совместно с Ильей Варламовым объявил о запуске «Городских проектов».

Политическая карьера

В ходе путешествий по различным городам мира Максим заинтересовался проблемами урбанистики и городского планирования, и в октябре 2011 года прошёл обучение в фирме Яна Гейла, занимающейся городским дизайном.

Желая реализовать на практике свои взгляды на развитие города, Максим принял решение заняться политической деятельностью, и в качестве старта своей политической карьеры принял участие в выборах депутатов муниципального собрания Щукино от партии Яблоко. Избирательная кампания Каца удостоилась внимания многих СМИ, а его нестандартная агитационная листовка вызвала значительный ажиотаж в социальных сетях. В ходе состоявшегося 4 марта 2012 голосования Кац занял четвёртое место, что обеспечило ему должность депутата в муниципальном собрании.

Максим Кац принял участие в акциях протеста против фальсификации выборов и был одним из выступавших на митинге 10 марта.

В 2012 году — руководитель избирательного штаба Ильи Варламова на выборах мэра Омска. Поскольку штаб кандидата во главе с Максимом Кацем не сумел справиться с задачей по организации сбора необходимого количества подписей для регистрации кандидата, избирательную кампанию пришлось прекратить.

В октябре 2012 года Максим Кац был избран в Координационный совет оппозиции. 27 мая 2013 года заявил о выходе из Координационного совета.

В 2013 году — заместитель руководителя избирательного штаба Алексея Навального на выборах мэра Москвы, занимался установкой «кубов» и организацией встреч с избирателями. По словам главы штаба Леонида Волкова, был уволен из штаба за неделю до выборов из-за интриг и угроз обратиться в правоохранительные органы при начале противоправных действий. По версии Каца никакого увольнения не было. В мае 2016 года Алексей Навальный негативно оценивая персону и опыт совместной работы с Кацем исключил какое-либо дальнейшее взаимодействие и сотрудничество.

В октябре 2013 года заявил о готовности баллотироваться в депутаты Мосгордумы в 2014 году. После трехнедельного сбора 5850 подписей, был зарегистрирован кандидатом в 5 избирательном округе (районы Щукино, Хорошево-Мневники, Филевский парк).

Кампания финансировалась полностью за счет пожертвований частных лиц, велась при участии более 300 агитаторов. Однако на прошедших 14 сентября 2014 года выборах ему не удалось победить. В избирательном округе № 5, где он баллотировался, Кац занял третье место (22,99 % голосов), победил же Олег Сорока, выдвинутый партией Единая Россия, набравший 32,55 % голосов. Причиной проигрыша Кац называет низкую явку и отсутствие поддержки от партии «Яблоко».

Кандидаты в депутаты	Партия	Полученный процент	Количество полученных голосов
Олег Сорока	Единая Россия	32,55 %	12196
Сергей Бабурин	КПРФ	24,34 %	9128
Максим Кац	независимый	22,99 %	8613
Елена Морозова	Яблоко	10,84 %	4066
Виталий Золочевский	ЛДПР	6,03 %	2260

В 2015 вошел в федеральный совет партии «Гражданская инициатива», возглавил предвыборный штаб партии на выборах в Калужскую областную думу, но собранные подписи были признаны недействительными и ни один из списков партии не был зарегистрирован.

В 2016 году руководил предвыборным штабом депутата Дмитрия Гудкова, который на осенних выборах в Госдуму выдвинулся по Тушинскому избирательному округу от партии «Яблоко». Гудков проиграл бывшему главному санитарному врачу РФ, кадидату от «Единой России» Геннадию Онищенко.

В сентябре 2016 года Максим Кац вступил в партию «Яблоко». А октябре 2016 года Кац заявил о намерениях возглавить московское региональное отделение партии.

Отрывок, характеризующий Кац, Максим Евгеньевич

– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.