Качалов, Николай Николаевич (старший)

Никола́й Никола́евич Кача́лов
Род деятельности:	учёный—электротехник, связист, педагог, государственный деятель, Архангельский губернатор
Дата рождения:	1852(1852)
Место рождения:	Российская империя
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1909(1909)
Место смерти:	Российская империя

Никола́й Никола́евич Кача́лов (1852—1909) — российский почетный инженер-электрик (1899), педагог, профессор, директор Электротехнического института (1895-1905), государственный деятель, Архангельский губернатор в 1905—1907 годах. Действительный статский советник.

Биография

В 1869 окончил Морской кадетский корпус , затем в 1876 — курс Морской Николаевской академии и Минный офицерский класс (в 1879).

Участник русско-турецкой войны (1877-1878).

В 1886-1895 — инспектор Технического училища почтово-телеграфного ведомства Российской империи.

И. о. директора Электротехнического института (1895-1898). В 1895—1905 годах был директором ЭТИ императора Александра III.

Председатель особой строительной комиссии по сооружению зданий Электротехнического института. Н. Н. Качалов построил основной корпус Электротехнического института на Аптекарском острове, получив на это 1,6 млн рублей напрямую от императорской семьи.

Его предшественником на этом посту был Н. Г. Писаревский, сменил Качалова — изобретатель радио Александр Попов.

Семья

Отец — Н. А. Качалов, тайный советник, соратник Александра III. Сын — Н. Н. Качалов, выдающийся учёный, профессор, член-корреспондент АН СССР.

См. также

• Качаловы

Отрывок, характеризующий Качалов, Николай Николаевич (старший)

Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.