Каштак (Томск)

Каштак — местность в Томске, представляющая из себя одноимённую гору и прилегающую к ней территорию. Расположена большей частью в Ленинском и частично в Октябрьском районе города. С 1970-х годов — название группы жилых микрорайонов на поверхности горы. Склоны Каштака большей частью находятся в оползнеопасной зоне, однако продолжают застраиваться многоэтажными домами. Чётких границ Каштак не имеет, поэтому его часть, находящуюся у западного склона горы (район улицы Большой Каштачной и бывшей Малой Каштачной (ныне часть улицы Севастопольской) и посёлок Северо-Каштачный, несмотря на «говорящие» названия, часто относят к Черемошникам, а некоторые территории частной застройки — ко Второму Томску.

История

В XVIII веке Каштак назывался Шведской горой, поскольку здесь хоронили пленных шведов, присланных в Томск на жительство из Тобольска. По другим данным — «Шведская гора» — это не вся Каштачная гора, а один из её южных отрогов, в настоящее время почти полностью срытый из-за добычи глины.

Высокiй бугоръ за вершиной такъ называемаго Страшнаго рва, надъ Дальнимъ Ключемъ, назывался Шведской Горой. Предполагаютъ, что названiе этой горѣ было дано потому, что на вершинѣ ея стали хоронить плѣнныхъ шведовъ, сосланныхъ въ Томскъ при Петрѣ. Гору эту жители Томска больше всего знаютъ подъ именемъ Каштакъ (Каштакомъ называется примитивно устроенный заводикъ для тайнаго производства винокуренIя), которое указываетъ на производившуюся въ этомъ мѣстѣ тайную выкурку вина. Томскiе старожилы, а между ними и Г. Н. Потанинъ, ходившие на эту гору полюбоваться открывавшимся видомъ, помнятъ, что здѣсь ещё въ половинѣ 60-хѣ годовъ находился памятникъ въ видѣ чугунной плиты, съ отлитою надписью похороненнаго тутъ Томаса Томасовича Де-Вильнева. Фамилiя эта встрѣчается въ столпушкахъ Киндермановскаго архива. И. Л. Фуксманъ говоритъ, что этотъ Томасъ Томасовичъ былъ комендантомъ Томска и умеръ, объѣвшись черемухи.
Я разыскалъ эту плиту. Она уложена у входной площадки въ костелъ, между каменными плитами, передъ первой ступенькой, со стороны дома для притча. Она перенесена сюда по распоряженiю ксендза Громадзкаго и спасена имъ отъ уничтоженiя, такъ какъ неоднократно была уносима съ единственной на Каштакѣ могилы практическими обывателями, въ качествѣ шестка для русской печи.

— «Городъ Томскъ». Справочникъ, изданiе Сибирскаго Т-ва Печатнаго Дѣла в Томскѣ. Томскъ, 1912.

После похорон Т. Т. де Вильнёва в ходу появилось также название Комендантская Гора.

Массовые расстрелы

После Октябрьской революции Каштак был местом массового расстрела и захоронения жертв Гражданской войны и сталинских репрессий. Тела расстрелянных сбрасывались в овраги.

В числе других на Каштаке были расстреляны:

• Архимандрит-настоятель вместе с монахами Богородице-Алексеевского монастыря (середина 1920-х годов);
• Николай Клюев, русский поэт (13 октября 1937 года); по другим сведениям 23-25 октября 1937 года.
• Архиепископ Иувеналий (Масловский), причисленный РПЦ к лику святых (середина октября 1937 года).
• Епископ Томский Серафим (Шамшин) (17 сентября 1937 года).
• Философ Густав Густавович Шпет (16 ноября 1937 года).

Точное число расстрелянных на Каштаке неизвестно. По некоторым данным, в 1930—1940-х годах здесь было захоронено почти 40 000 репрессированных со всей страны.

В память о погибших в 2004 году на южном мысе над проспектом Мира установлен православный крест.

Аэропорт

В 1945 году на Каштаке построен аэродром. После его закрытия (~1970) район начал активно застраиваться домами типовых серий. Бывшее здание аэровокзала расположено на улице Карла Ильмера, после закрытия аэропорта на Каштаке, до середины 1980-х годов, в нём располагалась сберкасса, затем парикмахерские и магазины. В 2009—2010 годах здание аэровокзала было реконструировано. Ныне в нём располагаются Ортопедический центр и салон красоты.

Улицы и застройка

• Проспект: Мира.
• Улицы: Говорова, Карла Ильмера, 79-й Гвардейской дивизии, Интернационалистов, Ференца Мюнниха, Кошурникова, Смирнова, Стрелочная, Барнаульская, Нарымская, Бийская, Васюганская, Каменская.
• Площадь маршала Жукова (на пересечении улицы 79-й Гвардейской дивизии и улицы Говорова).
• Проезд: Барнаульский.

В начале XXI века на Каштаке можно выделить четыре микрорайона (Каштак-I, -II, -III и -IV). Эти микрорайоны отделяют улицы 79 Гвардейской дивизии, Интернационалистов и Ференца Мюнниха. Ошибочно считать дома на нечётной стороне улицы 79 Гвардейской дивизии входящими в микрорайон Каштак-I, а дома на нечётной стороне улицы Интернационалистов входящими в микрорайон Каштак-II. Аналогично дома на нечётной стороне улицы Ференца Мюнниха следует считать входящими в микрорайон Каштак-IV.

В юго-западной части Каштака расположен посёлок, также именуемый Каштаком, в состав которого входят несколько улиц, переулков и тупиков, не имеющих собственных названий, застроенных индивидуальными домами с огородами, которые имеют адреса по типу: Томск, посёлок Каштак, дом номер такой-то. Нумерация домов в данном посёлке весьма запутана.

К Каштаку примыкают и связаны с ним социальной и коммунальной инфраструктурами микрорайоны: Радужный, АРЗ, район улиц Вилюйской и Витимской, посёлки: Свечной, Киргизка, Чекист, Сосновый бор, что делает Каштак не просто жилмассивом, а субрайоном.

Каштак в фольклоре

Во времена массовых расстрелов власти порой нанимали местных жителей для рытья могил, тогда родилась частушка:

Эх, пойду я на Каштак — на высоку горку — заработаю пятак себе на махорку.

Компьютерные сети

В районе действуют следующие интернет-провайдеры: «Томика», «Tomline», «TOMTEL», «Новые ТелеСистемы», «Ростелеком», «Arielnet», Дом.ru, Beeline, ЗС-ТТК, Зелёная точка.

См. также

• Радужный (Томск);
• Черемошники.

Ссылки

• [school56.tsu.ru/kashtak/index.htm Наш Каштак]

Отрывок, характеризующий Каштак (Томск)

Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.