Каштела
Город
Показать/скрыть карты
|
Каштела (хорв. Kaštela) — город в центральной части Хорватии, в жупании Сплит-Далмация.
Состоит из семи городков, расположенных вдоль побережья Адриатического моря от города Сплит до города Трогир между морем и Адриатическим шоссе; однако в административном плане считается единым городом.
Население 34 103 чел. (2001).
Содержание
Общие сведения
Каштела состоит из семи населённых пунктов:
- Каштел Гомилица (Kaštel Gomilica) — население 4 075 чел. (2001)
- Каштел Камбеловац (Kaštel Kambelovac) — 4 505
- Каштел Лукшич (Kaštel Lukšić) — 4 880
- Каштел Нови (Kaštel Novi) — 5 309
- Каштел Стари (Kaštel Stari) — 6 448
- Каштел Сучурац (Kaštel Sućurac) — 6 236
- Каштел Штафилич (Kaštel Štafilić) — 2 650
Город протянулся почти на 20 километров вдоль моря, на их протяжении набережные чередуются с пляжами. Из достопримечательностей стоит отметить несколько прекрасно сохранившихся дворцов венецианского периода. Есть несколько промышленных предприятий. Рядом с городом находится международный аэропорт города Сплит.
История
Каштела была основана греками, как порт близ города Салона (Сплит), но уже во времена Римской империи потеряла своё значение, как грузовой порт и стала курортным местом, где, в частности, селились римские ветераны.
После распада империи город многократно переходил из рук в руки, разделяя судьбу соседних Сплита и Трогира, пока наконец не оказался в составе Венеции в 1420 г.
В венецианский период богатыми семьями в городе было построено множество дворцов, некоторые из них сохранились до наших дней.
В XV и XVI веках на 16-километровой прибрежной полосе было построено 13 крепостей для защиты от турок, до наших дней сохранились только семь из них, образовавших и давших имя городу Каштела (хорв. Kaštel — крепость, укрепление) .
В настоящее время город из-за близости крупного промышленного Сплита отчасти потерял своё курортное значение.
Достопримечательности
- Крепость Стафилео (1508) построена в Каштеле Штафилич для защиты от турок.
- Дворец Чипико (1512) — Каштел Нови.
- Дворец Виттури (1564) — Каштел Лукшич.
- Дворец Камби (1517) — Каштел Камбеловац
- оливковое дерево возрастом более 1500 лет
- Библейский сад — парк, в котором растут многие растения, упомянутые в Библии. Его украшают многочисленные творения хорватских скульпторов
- церковь Иоанна Крестителя в стиле барокко
Напишите отзыв о статье "Каштела"
Ссылки
- [kastela.org/ Городской портал (хорв., англ)]
- [www.kastela.org/ Городской сайт (хорв.)]
- [www.dalmacija.net/kastela/index.php Туристическая информация (англ.)]
Отрывок, характеризующий Каштела
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
