Каш, Амос Маркович
| |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Амо́с Ма́ркович Ка́ш[1] (3 (15) июня 1868, Санкт-Петербург, Российская империя — 4 декабря 1948 года, Москва, РСФСР) — российский спортсмен, входил в олимпийскую сборную России, серебряный призёр Олимпийских игр 1912 года в Стокгольме по стрельбе из пистолета.
Содержание
Биография
Родился 3 (15) июня 1868 года в Санкт-Петербурге. К 1912 году был в звании капитана и поехал в Стокгольм на V летние Олимпийские игры. Кроме него в Стокгольме в российскую команду, завоевавшую серебряные медали, входили Николай Мельницкий, Павел Войлошников и Георгий Пантелеймонов. Принимал участие также в стрельбе с 25 метров, где был на 28-м месте, а с 50 метров оказался на 46-м месте. После 1917 года Каш стал одним из первых тренеров-инструкторов советской стрелковой школы. В 1923 году выиграл чемпионат СССР по стрельбе.
Семья
Был женат на Евгении Ивановне Каш — дочери преподавателя первой московской гимназии Ивана Григорьевича Семеновича. Дочь — российский педагог-дефектолог Галина Амосовна Каше.
Напишите отзыв о статье "Каш, Амос Маркович"
Примечания
- ↑ правильная фамилия Каше, но при написании его фамилии ошибочно последняя буква превратилась в твердый знак. Впоследствии дети Амоса Марковича исправили эту ошибку и восстановили фамилию Каше
Ссылки
- [www.mbykov.ru/ideas/rmoy/mnogoborzi-russkoy-gvardii-3/ Многоборцы русской гвардии.]
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ka/amos-kash-1.html Амос Маркович Каш] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
- Алла Евгеньевна Кулевская (Радомская) "Наше родное", - изд. Паломник, 2010 (книга внучки А.М.Каша)
|
Это заготовка статьи о призёре Олимпийских игр. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Каш, Амос Маркович
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
