Кащенко, Всеволод Петрович

Всеволод Петрович Кащенко
Дата рождения:	21 марта 1870(1870-03-21)
Место рождения:	Ейск
Дата смерти:	30 ноября 1943(1943-11-30) (73 года)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	педагогика, медицина
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Киевский университет
Известен как:	выдающийся педагог и дефектолог

Все́волод Петро́вич Ка́щенко (21 марта 1870 — 30 ноября 1943) — педагог, врач. Брат Петра Петровича Кащенко.

Биография

Родился 21 марта 1870 г. в г. Ейске Кубанской губернии в многодетной семье военного врача. В 1897 году закончил Киевский университет. Работает врачом, участвует в революционном движении. Под руководством А. Н. Бернштейна и Г. И. Россолимо изучает психологию и приобретает практические навыки в области психологии. Организовал в 1908 году в Москве частную школу-санаторий — одно из первых в России учреждений для детей с интеллектуальной недостаточностью и трудностями поведения. После 1917 г. руководил учреждениями, созданными на базе этой школы: Дом изучения ребёнка (1918—1921), Медицинско-педагогическая станция (1920—1924), ректор и профессор Педагогического института детской дефективности с 1920 по 1924. Умер в Москве 30 ноября 1943. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Санаторий-школа под руководством В. П. Кащенко

Уникальным заведением, в котором осуществлялась социально-педагогическая адаптация детей к жизни, был санаторий-школа под руководством В. П. Кащенко, который был открыт в 1908 году в Москве. В заведение принимались дети с отклонениями в поведении и интеллектуальном развитии от 4 до 16 лет. Одновременно оно могло обслуживать 22 воспитанника. Вся воспитательная система, разработанная В. П. Кащенко и сотрудниками, была направлена на адаптацию детей к будущей жизни. Важнейшее место в воспитательной системе В. П. Кащенко, как и К. Д. Ушинский, отводил трудовой деятельности: «Ручной труд, практикующийся в специальных заведениях, имеет громадное и притом двойное значение,- с одной стороны, как изучение ремёсел, которые дадут учащимся по окончании школы возможность иметь заработок; с другой стороны — ручной труд непосредственно влияет на развитие интеллекта, он развивает и укрепляет внимание, волю, работоспособность, повышает и разнообразит интересы ребёнка. Ручной труд, стало быть, имея такое важное педагогическое и профессиональное значение, должен занять первенствующее, доминирующее значение среди остальных предметов, он является базисом всех наших учебно-воспитательных и образовательных воздействий на дефективного ребёнка» .

В заведении В. П. Кащенко все силы педагогов были направлены на развитие трудоспособности, интереса, активности и самостоятельности детей. Так же как и в педагогической системе К. Д. Ушинского, в воспитательных мероприятиях В. П. Кащенко придаётся исключительное значение развитию активности и творчества детей посредством разумной и полезной деятельности, которая интересна детям. Основным методом, обеспечивающим активность учащихся в процессе усвоения знаний, развитие способностей, коррекцию личности, было применение на всех уроках ручного труда. Дети сами взвешивали, измеряли, зарисовывали, составляли коллекции, делали модели из глины и других материалов. Важнейшим принципом в школе-санатории был индивидуальный подход к воспитанникам. Воспитатели внимательно наблюдали за деятельностью воспитанников, определяли их интересы и наклонности к тому или иному виду труда и помогали им осуществлять интересную для них деятельность. Педагоги активно поддерживали творческий характер трудовой деятельности воспитанников. Воспитатели считали, что творческий характер труда воспитанников является важным условием выбора в будущем жизненного пути. Это видно из следующих слов педагога школы-санатория И. И. Воскобойникова, который описывает глубокий интерес воспитанника к созданию устройства для физических опытов: «Работа … — зачастую неблагодарная и всегда сопряжённая с преодолением препятствий, неизбежных при занятиях во внеурочное время, которого и без того очень мало, — доставляет Никите истинное наслаждение. Элемент творчества, которое он проявляет при этом, несмотря на своё незнакомство с физикой, заставляет думать, что интересы Никиты целиком направлены на сторону технической деятельности».

Значение деятельности В. П. Кащенко

Деятельность школы-санатория по воспитанию детей с отклонениями была высоко оценена современниками. Известный олигофренопедагог А. Н. Граборов, посещавший школу-санаторий, отмечал чёткость и слаженность построенной воспитательной системы и её положительное влияние на воспитанников. Х.С. Замский считает, что это одно из первых заведений, в которых была налажена научно-методическая работа: «Школа-санаторий В. П. Кащенко явилась не только одним из первых специальных учреждений для детей, но и первым научно-методическим учреждением, занявшимся вопросами обучения и воспитания детей с разного рода нарушениями центральной нервной системы». Кащенко написал одну из первых в России работ по обучению и воспитанию детей с отклонениями в развитии — «Педагогическая коррекция: Исправление недостатков характера у детей и подростков» в книге систематизированы взгляды автора на исправление недостатков характера у детей, раскрываются лечебно-педагогические методы коррекции. В книге даётся всесторонний подход с точки зрения медицины, педагогики и психологии. Педагогическая коррекция рассматривается как целостный процесс, в котором взаимодействуют учащиеся, педагоги, семья и общество. В книге выстроена система обучения и воспитания детей с нарушениями центральной нервной системы и с поведенческими отклонениями. В. П. Кащенко — выдающийся организатор обучения и воспитания детей с отклонениями в развитии. Создавший оригинальную систему обучения и воспитания детей с отклонениями в развитии.

Труды

• Кащенко В. П. Дефективные дети школьного возраста и всеобщее обучение. — М., 1910. — 12 с.
• Кащенко В. П., Крюков С. Н. Воспитание — обучение трудных детей: Из опыта санатория-школы. — М., 1913. — 54 с. Переиздано в 2005 г.
• Кащенко В. П. Нервность и дефективность в дошкольном и школьном возрастах. Охрана душевного здоровья детей: Пособие для родителей и педагогов. — М., 1919. — 122 с. Переиздано в 2005 г.
• Кащенко В. П., Мурашёв Г. В. Педология в педагогической практике. — М., 1926. — 31с.
• Кащенко В. П., Мурашёв Г. В. Исключительные дети: Дети нервные, трудные и отсталые, их изучение и воспитание. — М., 1929. — 125 с.
• [pedlib.ru/Books/1/0276/1_0276-1.shtml Кащенко В.П. Педагогическая коррекция: Испр. недостатков характера у детей и подростков: Кн. для учителя.— 2-е изд.—М., 1994.—223 с.]

Источники

• Азбукин Д. И. (1947). Общественно-педагогическая деятельность В. П. Кащенко до и после Великой Октябрьской социалистической революции // Ученые записки Моск. пед. ин-та им. В. И. Ленина. 1947. — Т. 47. — С. 101—109.
• Замский Х. С. (1959). Врачебно-педагогическая деятельность профессора Всеволода Петровича Кащенко и её роль в развитии вспомогательной школы СССР // Ученые записки Моск. пед. ин-та им. В. И. Ленина. — 1959. — Т. 131. — Вып. 7. — С. 95-108.
• Замский Х. С. (1970). В. П. Кащенко (к 100 — летию со дня рождения) // Дефектология.- 1970.- № 5.- С. 79.
• Голованов Л. В. (1993). [museum.ikprao.ru/peoples/kashenko/ Достойный пример жизни и творчества]
• Степанова, М. А. (2005). [psy.1september.ru/article.php?ID=200502312 У истоков коррекционной педагогики]. Интервью с А. В. Кащенко // Школьный психолог, № 23/2005
• Кащенко А. В. (2006). И все это было… // Дефектология. — 2006. — № 4. — С. 8-17; № 5. — С. 3-14.
• Богатырева, Н. (2009). [his.1september.ru/article.php?ID=200902104 Секрет её жизни. Воспоминания Анны Всеволодовны Кащенко]. — Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения «История» (Издательский дом «Первое сентября»), 2009, № 21 (883)
• Глазунова, О. В. (2009). [www.rosbs.ru/%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%82-%D0%BA%D0%BE%D1%80%D1%80%D0%B5%D0%BA%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%BA%D0%B8.aspx Наследие Кащенко]
• Степанова, М. А. Педагогика и психология детской исключительности : к 140-летию со дня рождения В. П. Кащенко / М. А. Степанова // Дефектология. — 2010. — N 5. — С. 3-13 ([www.schoolpress.ru/products/rubria/index.php?ID=12791 библиография])
• Волохонская, Л. (2011). [www.proza.ru/2011/03/16/898 Анна Кащенко]
• Владимирова, Е. (2011). [russkiymir.ru/media/magazines/article/100258/ Секрет её молодости] (Воспоминания Анны Всеволодовны Кащенко)// РУССКИЙ МИР.RU № 10, Октябрь 2011
• [psyhistorik.livejournal.com/78027.html Очерк истории советской дефектологии в цитатах] и [psyhistorik.livejournal.com/78436.html Очерк истории советской дефектологии в цитатах, КОММЕНТАРИИ] (2012) @ psyhistorik
• Воскобойников И. И. Специальные дарования и творчество дефективных детей//Дефективные дети и школа: Сб.статей .-М., 1912.- С. 235.
• [www.psibib.ru/spec/person/k/kvp.php Кащенко, Всеволод Петрович] @ psibib.ru

Ссылки

• Кащенко, Всеволод Петрович // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.

Отрывок, характеризующий Кащенко, Всеволод Петрович

– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.