Каюмов, Малик Каюмович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Каюмов.
Малик Каюмов
Имя при рождении:

Малик Каюмович Каюмов

Дата рождения:

22 апреля 1911(1911-04-22)

Место рождения:

Ташкент,
Сырдарьинская область, Российская империя

Дата смерти:

29 апреля 2010(2010-04-29) (99 лет)

Место смерти:

Москва,
Российская Федерация

Гражданство:

СССР СССР → Узбекистан Узбекистан

Профессия:

кинорежиссёр, кинооператор, актёр

Карьера:

1929—2010

Награды:

Мали́к (Абдумали́к) Каю́мович (Абдукаю́мович) Каю́мов (узб. Qayumov Malik Qayumovich; 1911—2010[1]) — узбекский советский режиссёр и оператор документального кино, актёр. Народный артист СССР (1967). Герой Социалистического Труда (1990). Лауреат Государственной премии СССР (1981).

Малик Каюмов — последний свидетель вскрытия гробницы Тамерлана в июне 1941 года и один из последних фронтовых кинооператоров Великой Отечественной войны.





Биография

Детство

Малик Каюмов родился в апреле-мае 1911 года[2] (по официальным даным — 22 апреля 1912 года) (по другим источникам - в 1910[3]) в Ташкенте (ныне в Узбекистане). По национальности узбек. Точная дата его рождения неизвестна: метрики ЗАГСа в то время отсутствовали. Всех своих 14 детей отец записывал на страницах Корана, который был утерян после его смерти. Малику известен лишь год рождения. Как рассказывала его мать, это было весной, когда на базаре продавали свежую зелень. По мнению самого Каюмова, это было в апреле-мае.

Малик жил в Ташкенте неподалеку от нынешнего аэропорта. Его отец, Абдукаюм Каюмов, был самым состоятельным человеком в городе и во всем Узбекистане, имел несколько кожевенных заводов, владел фруктовыми садами на 400 гектар земли. Из любви к лошадям построил ипподром, где организовывал скачки. После его смерти (когда отец умер, Малику было три года), на его счету в банке было обнаружено 10 миллионов золотых рублей.

Мать, Сибринисо-оя, была человеком достаточно образованным; хорошо говорила по-русски, читала по-арабски и знала Коран. В семье было четырнадцать детей, но многие из них умерли от голода, в результате осталось всего пятеро. Семья Каюмовых в основном кормилась от продажи тюбетеек, которые вышивала мать, а дети продавали на базаре.

С шести лет Каюмов пошёл в махаллинскую школу, которую окончил в начале 1920-х годов. Его учителем был Тохири, которого позднее наградили орденом Ленина и представили к званию «Народный учитель Узбекистана». Из стен школы вышли многие знаменитости Узбекистана, в частности, академики Абид Садыков, Хамдам Усманов, Малик Набиев, а родной брат Малика Абдухамид стал позднее министром строительства и эксплуатации автомобильных дорог Узбекской ССР.

Начало карьеры

Карьера Малика Каюмова в кинематографе Узбекистана началась с восемнадцати лет, когда после окончания школы он был взят на первую узбекскую кинофабрику «Шарк Юлдузи» («Звезда Востока») (ныне «Узбекфильм») режиссёром Николаем Кладо, сыном известного историка и теоретика русского флота. В 1930 году впервые снялся в качестве актёра, сыграв роль комсомольца в игровом фильме Н. Кладо «Американка из Багдада», позже снимался в некоторых других фильмах. Одновременно продолжал работать на кинофабрике ассистентом оператора. Его наставником был немец Фридрих Веригородский, научивший Малика некоторым тонкостям кинооператорского искусства.

В 1930 году Каюмов с Н. Кладо переехал в Москву, а в 1931 году поступил во ВГИК, учился на операторском отделении. Через два года, немного овладев профессией оператора и не получив диплома, вернулся в Ташкент, где был взят на работу в Ташкентскую студию кинохроники (ныне «Узкинохроника»), одновременно работал в «Союзкинохронике» (ныне Российская центральная киновидеостудия хроникально-документальных и учебных фильмов) собственным корреспондентом по Средней Азии (1932—1940). Снимал первый ташкентский автобус, костёр, в котором узбекские женщины сжигали свои паранджи.

В 1939 году кинолента Каюмова «Ташкентский текстильный комбинат» попала на Всемирную выставку в Нью-Йорке, где была удостоена Большой Золотой медали. В 1939 году снял фильм о строительстве 270-километрового Большого Ферганского канала, который назывался «Могучий поток». С того времени к Каюмову пришла известность, а его фильм признали в Узбекистане классикой кинорепортажа.

Экспедиция в Самарканд

В июне 1941 года от Ташкентской студии кинохроники Каюмов был прикомандирован к экспедиции, которой было поручено провести работу по установлению документальной подлинности захоронения Тимура — вскрыть гробницы Тамерлана, его сына Шахруха и внука Улугбека в Самарканде. Малика с тремя операторами включили в состав экспедиции не случайно. Каюмов в то время был достаточно известный в республике кинооператор и едва ли не единственный в Ташкенте человек, который мог управлять камерой. В раскопках гробницы участвовал председатель правительственной комиссии востоковед А.А. Семёнов, М.М. Герасимов, прежде восстанавливавший по останкам костей облик царя Иоанна Грозного, учёный Т.Н. Кары-Ниязов, писатель С. Айни.

96-летний Малик Каюмов верил в проклятие Тамерлана и в то, что если бы не началась эксгумация, то не было бы Великой Отечественной войны. Об этом он подробно рассказал, дав интервью в документальном фильме «Проклятие Тамерлана» (2003 год).

Фронтовой оператор

С 1941 по 1945 год Малик Каюмов находился в составе фронтовых киногрупп, снимал бои на Калининском фронте, под Москвой, в районе города Ржева, а также при освобождении Белоруссии.

Фронтовые операторы не стреляли без необходимости и не бросали гранат, но находились на передовой вместе с солдатами, работали обычно парами. Парой Каюмову был Алексей Семин, который дважды его спасал, вынося раненым с поля боя. После первого ранения Малик лечился в госпитале три месяца. Второе ранение было им получено в 1944 году в боях под Минском: три пули из автомата попали ему в ногу. Лечился в госпитале в Москве, в Лефортово. Доктора хотели ампутировать ногу, но в итоге её удалось спасти. В марте 1945 года Каюмов был демобилизован инвалидом 2-й группы.

В узбекистанском кинематографе

С 1946 года работал режиссёром-оператором, директором, художественным руководителем хроники Ташкентской киностудии («Узбекфильм»). С 1961 по 1976 год был директором, а затем художественным руководителем киностудии научно-популярных и документальных фильмов Узбекистана. Уже в начале 1950-х годов считался лучшим режиссёром документального кино в республике. Всего Малик Каюмов снял свыше 400 полнометражных и короткометражных кинолент.

Сразу после войны вышел знаменитый фильм Каюмова, посвящённый строительству ГЭС в долине Сырдарьи «Огни Фархада», после него — кинокартина «Приезжайте к нам в Узбекистан». Последняя была удостоена Золотой медали на Международном кинофестивале в Венеции. По всему миру был показан документальный фильм режиссёра «Паранджа», который был удостоен одного из высших призов — «Золотой голубь» Международного кинофестиваля неигрового и анимационного кино в Лейпциге (ГДР, 1979).

В 1966—1968 годы Каюмов снимал последствия землетрясения в Ташкенте. Документальный фильм «Ташкент, землетрясение», запечатлевший борьбу человека со стихией, а также большие стройки в Узбекской ССР, обошёл весь Советский Союз. Каюмов несколько лет снимал документальное кино о зарубежном Востоке, получившее также широкую известность. Наиболее известные среди этих работ: «Утро Индии», «Вьетнам — страна моя». Снял серию фильмов об Афганистане. Особую популярность принёс кинорежиссёру фильм «Кто стреляет в республику» 1984 года.

Из интервью с Маликом Каюмовым:

Сколько раз смерть играла со мной в прятки, а я сам не знаю, как и почему, обманывал её. Дважды во время съемок тонул. Был на грани смерти в авиационной и автомобильной катастрофах. На своем веку я много летал, много смотрел, снимал, встречался со многими людьми. Моими собеседниками были в разное время Шарль де Голль, Джавахарлал Неру, Индира Ганди, Шастри, Хо Ши Мин…

«Старайся улучшить всё, к чему прикоснутся твои руки» — сказал мне как-то Александр Довженко. Меня часто упрекают в том, что мои картины слишком красивы. Да, красивы. Но разве не красивы моя земля и мой народ? Почему я должен видеть уродство там, где его нет? Конечно, не всё так прекрасно, как в фильмах Каюмова. Но я такой воспринимаю мою Родину. Если меня узнавали и признавали в Москве, так это потому, что я открыл людям малоизвестные раньше Хорезм и Каракалпакию. А потом всю жизнь старался открывать узбекские дворы, старинные медресе, арыки, каналы… Узбеков. Прежде всего — их. Но при этом я интернационалист и ненавижу шовинизм: ненависть к другим народам — удел слабых. Но свой народ я знаю лучше других[4].

Малик Каюмов трижды был членом жюри Международного кинофестиваля в Москве и дважды председателем жюри Всесоюзного кинофестиваля (1966, 1977). Был председателем республиканского клуба творческой молодежи «Ильхом».

В 1975—1986 и 1988—1996 годах был первым секретарем правления Союза кинематографистов Узбекской ССР

Член КПСС с 1960 года. Неоднократно избирался депутатом районных и Ташкентского городского Советов народных депутатов, членом бюро Ташкентского обкома КП Узбекистана. Депутат Верховного Совета Узбекской ССР 9-го (1975—1979) и 12-го созывов (1990—1994)[5].

Малик Каюмов скончался в Москве 29 апреля 2010 года. Похоронен 30 апреля в Ташкенте на кладбище Сагбан, рядом с братьями.

Семья

Был женат. Имеет детей (проживают в Москве).

Награды и звания

Фильмография

Режиссёр

  • 1938 — «Ташкентский текстильный комбинат»
  • 1940 — «Могучий поток»
  • 1940 — «На высокой земле»
  • 1940 — «Великая сила»
  • 1941 — «Цвети, земля»
  • 1946 — «Советский Таджикистан»
  • 1946 — «Город четырех ворот»
  • 1948 — «География Узбекистана»
  • 1950 — «Социалистический Узбекистан»
  • 1953 — «На главном Туркменском канале»
  • 1955 — «Гости из Индии»
  • 1956 — «На древней земле каракалпаков»
  • 1956 — «Утро Индии»
  • 1958 — «Кинофестиваль мира и дружбы»
  • 1958 — «Брюссель, 1958»
  • 1958 — «Памятники мусульманской культуре»
  • 1958 — «Пять рук человечества»
  • 1959 — «Приезжайте к нам в Узбекистан»
  • 1959 — «Искусство мастеров Узбекистана»
  • 1960 — «Вьетнам — страна моя»
  • 1961 — «Сорок лет и один день»
  • 1962 — «От весны до весны»
  • 1964 — «Золотая свадьба»
  • 1964 — «Звёзды России»
  • 1965 — «Тринадцать ласточек» (совместно с Н. Атауллаевой)
  • 1965 — «Регистан»
  • 1968 — «Ташкент, землетрясение»
  • 1969 — «Дети Ташкента»
  • 1969 — «Бухара»
  • 1969 — «Самарканду 2500 лет»
  • 1970 — «Самарканд всегда со мной» (совместно с С. Благовым)
  • 1973 — «Золотая Бенгалия»
  • 1977 — «Паранджа»
  • 1978 — «Есть на Востоке добрый город»
  • 1979 — «Афганистан. Революция продолжается»
  • 1982 — «Сад поэзии»
  • 1984 — «Кто стреляет в республику»
  • «Огни Фархада»
  • «Встречи с Таджихон»
  • «Хива — город четырех ворот»
  • «Один год и один день»
  • «Земельная реформа»
  • «Два дня в апреле. Репортаж о революции»
  • «Афганистан. Жаркая зима»
  • «Путешествие по Узбекистану»
  • «Ташкент - город мирный»
  • «Жизнь, отданная искусству»
  • «Третий орден республики»
  • «Дорога через Гиндукуш»
  • «Памятники культуры Узбекистана»
  • «Мусульмане Страны Советов»
  • «Родной край»
  • «Три секрета красоты»
  • «Узбекский атлас»

Оператор

  • 1938 — «Ташкентский текстильный комбинат»
  • 1940 — «Могучий поток»
  • 1940 — «Великая сила»
  • 1955 — «Гости из Индии»
  • 1956 — «Утро Индии»
  • 1958 — «Кинофестиваль мира и дружбы»
  • 1960 — «Вьетнам — страна моя»

Роли в кино

  • 1930 — «Американка из Багдада» — комсомолец
  • 1932 — «Гайль-Москау» — кочегар
  • 1932 — «Удивительный день»
  • 1933 — «Колодец смерти» — Рахимов, инженер
  • 1934 — «Оазис в песках» (документальный)
  • 1953 — «Бай и батрак» — друг Гафура
  • 1957 — «Случай в пустыне» — эпизод
  • 1986 — «О том, чего не было»
  • 2006 — «Проклятие Тамерлана» (документальный) — рассказчик

Сочинения

  • «Жизнь моя — кинематограф». Ташкент, 1982.

Напишите отзыв о статье "Каюмов, Малик Каюмович"

Примечания

  1. ↑ [www.trud.ru/article/29-04-2010/241262_umer_znamenityj_frontovoj_kinooperator_malik_kajumov.html Умер знаменитый фронтовой кинооператор Малик Каюмов] (29 апреля 2010). Проверено 29 апреля 2010. [www.webcitation.org/68CbTKUqT Архивировано из первоисточника 6 июня 2012].
  2. ↑ www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10440
  3. ↑ [groups.google.com/forum/#!topic/uznews/Rcv1OUlLyvQ Google Groups]
  4. ↑ [www.fergananews.com/article.php?id=4435&print=1&fromnews=1 Портал Фергана. РУ, 2006 г.]
  5. ↑ [www.uzbekkino-ussr.asia/malik-kayumov.html Малик Каюмов]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10440 Каюмов, Малик Каюмович]. Сайт «Герои Страны».

  • [bse.sci-lib.com/article060209.html/ Биография М. К. Каюмова в БСЭ]
  • [www.ferghana.ru/article.php?id=4435/ Воспоминания М. К. Каюмова на портале Фергана. РУ]
  • [www.ariana.su/?S=6.0610230016/ М. Каюмов об экскгумации гробниц Тамерлана]
  • [www.rusrep.ru/2009/16/kak_snimat_voynu/ «Русский репортёр». Как снимали войну]
  • [www.youtube.com/watch?v=0-YhVYGgHbs/ «Дело всей жизни» Документальный фильм о жизни и творчестве легендарного фронтового кинооператора и кинодокументалиста Малика Каюмовича Каюмова от первого лица]

Отрывок, характеризующий Каюмов, Малик Каюмович

– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Каюмов,_Малик_Каюмович&oldid=81591907»