Ка-матэ

Ка-матэ́ — знаменитый хака новозеландских маори, сочинённый рангатирой маори Те Раупарахой более двух столетий тому назад. В ходе танца исполнители выкрикивают слова хака, сопровождая их воинственными жестами, топаньем и мимикой, призванной показать сопернику, как он будет выглядеть после боя.

История возникновения

	Ка-матэ (фрагмент)
	Ка-матэ в исполнении новозеландской сборной рэгби перед матчем «Новая Зеландия — Франция»
Помощь по воспроизведению

Однажды, за Те Раупарахой, вождём племени Нгати Тоа, погнались его враги из племён Нгати Маниапото и Уаикато. В ходе преследования вождь, благодаря помощи дружественного племени, сумел укрыться в яме, предназначенной для хранения овощей. Внезапно сверху он услышал какой-то шум и когда он уже решил, что смерти не миновать, кто-то отодвинул крышку от ямы. Сперва, на время ослепший от яркого солнца, Те Раупараха сильно забеспокоился, так как ничего не мог видеть. Но позже, когда глаза привыкли к свету, вместо убийц он увидел волосатые ноги местного вождя Те Вареанги (в пер. с языка маори «Волосатый»), который и укрыл его от преследователей. Те Раупараха, выбравшись из ямы, в эйфории от внезапного спасения, там же сочинил и исполнил Ка-матэ.

Текст и перевод

Русский перевод текста представлен в переводе с английского текста новозеландского поэта Роберта Салливана.

На языке Маори	Транскрипция	Приблизительный перевод
Ka mate! ka mate! Ka ora! ka ora! Ka mate! ka mate! Ka ora! ka ora! Tēnei te tangata pūhuruhuru, Nāna nei i tiki mai whakawhiti te rā! Hūpane! Hūpane! Hūpane! Kaupane! Whiti te rā! Hi!	Ка-матэ! Ка-матэ! Ка ора! Ка ора! Ка-матэ! Ка-матэ! Ка ора! Ка ора! Тэнэи тэ тангата пухуру хуру Нана нэи и тики маи Вхакавхити тэ ра А упа … нэ! Ка упа … нэ! А упанэ каупанэ Вхити тэ ра! Хи!	Я гибну! Я гибну! Я живу! Я живу! Я гибну! Я гибну! Я живу! Я живу! Этот волосатый человек Который принёс солнце Заставив его светить Шаг наверх! Ещё шаг наверх! Последний шаг наверх! Затем шаг вперёд! Навстречу солнцу, которое светит! (непереводимое восклицание)

Оригинальный хака, сочинённый Те Раупарахой содержит также вступление (не переведено):

Kikiki kakaka kauana!
Kei waniwania taku tara
Kei tarawahia, kei te rua i te kerokero!
He pounga rahui te uira ka rarapa;
Ketekete kau ana to peru kairiri
Mau au e koro e — Hi! Ha!
Ka wehi au ka matakana,
Ko wai te tangata kia rere ure?
Tirohanga ngā rua rerarera
Ngā rua kuri kakanui i raro! Aha ha!

Этимология

Слово mate на языке маори означает «мёртвый», «угасший». Ka mate — «умереть», «быть убитым».

Боевое применение

Ка-матэ был исполнен в бою, во время Первой мировой войны, в ходе наступательной операции на Галлипольском полуострове в августе 1915 г., батальоном маори, сломившим боевые порядки защищавшихся турецких войск, — прочно закрепившихся на труднодоступном склоне горной гряды, — в штыковой атаке убив около ста турок, при этом потеряв убитыми семерых человек и пятнадцать раненых

Современность

Ка-матэ стала самым известным новозеландским хака, благодаря церемониальному исполнению новозеландской сборной регби перед каждым матчем. Данная традиция существует в команде с XIX века, и известна с 1888 года, когда сборная Новой Зеландии играла серию игр на выезде в Великобритании.

Со временем, на волне успехов новозеландской сборной, и другие сборные островных стран стали исполнять похожий ритуал. Например, у Самоа он называется «Сива Тау», у Тонга «Сипи Тау», а у Фиджи — «Циби».

Бренд

Ввиду популярности Ка-матэ, а также из-за того, что были зарегистрированы случаи использования Ка-матэ в коммерческих целях, для продвижения товаров и услуг, не имеющих никакого отношения к Новой Зеландии, представители племени Нгати Тоа зарегистрировали Ка-матэ как товарный знак в Бюро интеллектуальной собственности Новой Зеландии. В результате договорённости, достигнутой между представителями племени и правительством Новой Зеландии в 2009 году, последнее издало постановление, согласно которому «Авторство и значимость хака Ка-матэ принадлежат Нгати Тоа»

См. также

• Герц
• Психическая атака
• Битва за Чунук

Ссылки

• Robert Sullivan — [www.nzepc.auckland.ac.nz/kmko/01/ka_mate01_sullivan.asp Ka Mate, Ka Ora. I Die, I Live]  (англ.) — a new zealand journal of poetry and poetics — «Nzepc»

Видео

• [youtube.com/watch?v=Y5san-WG86o ка-матэ в исполнении новозеландской сборной рэгби (All Blacks) перед матчем «Новая Зеландия — Франция»] на YouTube Солирует капитан команды — Тана Умага

Хака других сборных Океании

• [youtube.com/watch?v=wnhdDlxjYfA Сипи Тау сборной Тонга, перед матчем «Франция — Тонга»] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=vQ-NyW4PTtw Сива Тау сборной Самоа, перед матчем «Южная Африка — Самоа»] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=SzgOEH3rEhU Циби сборной Фиджи, перед матчем «Новая Зеландия — Фиджи»] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=0pCZ5RkhJkY Хаа команды «Hawaii Warriors» (американский футбол)] на YouTube

Литература

• New Zealand Dept. of Education. Games and dances of the Māori: a guide book for teachers. — National government publication. Arranged and edited in the Head Office of the Physical Education Branch. — Wellington, N.Z.: R. E. Owen, Govt. Printer, 1962. — С. 23. — 54 с.
• Burns, Patricia. Te Rauparaha: a new perspective. — Wellington, N.Z.: A.H. & A.W.Reed, 1980.
• Kāretu, Tīmoti Sam. Haka! The Dance of a Noble People. — Auckland: Reed, 1993. — С. 67,68. — 90 с. — ISBN 0-7900-0290-6.
• Silk, Michael L.; Andrews, David L.; Cole, Cheryl L. [books.google.com/books?id=R0qxdR0ydOgC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PP1#v=onepage&q&f=false Sport and corporate nationalisms]. — New York, NY, USA: Berg Publishers, 2005. — С. 70-73,83. — 292 с. — ISBN 1-8597-3799-4.
• Zavos, Spiro. Ka mate! Ka mate!: New Zealand's conquest of British rugby. — Auckland: Viking, 1998. — 222 с. — ISBN 0-6708-8397-2.

Отрывок, характеризующий Ка-матэ

– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…