Стереофония
Стереофони́я[1] или Стереозву́к (от др.-греч. στερεός «стереос» — «твёрдый, пространственный» и φωνή — «звук») — запись, передача или воспроизведение звука, при которых сохраняется аудиальная информация о расположении его источника посредством раскладки звука через два (и более) независимых аудиоканала. В монозвучании аудиосигнал поступает из одного канала.
В основе стереофонии лежит способность человека определять расположение источника по разнице фаз звуковых колебаний между ушами, достигаемой из-за конечности скорости звука. При стереофонической записи запись ведется с двух разнесённых на некоторое расстояние микрофонов, для каждого используется отдельный (правый или левый) канал. В результате получается т. н. «панорамное звучание». В случае раздельной записи инструментальных и вокальных партий и последующего их сведения, разнесение источников звука по стереопанораме создаётся звукорежиссёром с помощью органов управления микшерного пульта.
Существуют также системы с использованием бо́льшего числа каналов. Системы с четырьмя каналами называются квадрофоническими.
Содержание
Развитие формата стерео
Впервые принцип стереофонии на практике был осуществлён в 1881 году в Париже Клементом Адером. На сцене Парижской Оперы Адер расположил ряд телефонных трансляторов, сигнал от которых по проводам шёл в кабины Парижской электрической выставки. Посетители кабин могли услышать концерт в прямой трансляции через две телефонные трубки (для каждого уха).
Впоследствии наладился коммерческий выпуск двухканальных телефонов: в 1890—1932 гг. во Франции под названием «Théâtrophone», в 1895—1925 гг. в Великобритании под названием «Electrophone»; массового распространения они не имели.
В звукозаписи первые пробы в стерефонии проводились в начале 1930-х гг. В марте 1932 года в филадельфийской Академии музыки была осуществлена запись с использованием двух микрофонов, сигнал от которых шёл к двум иглам, нарезавшим две раздельные канавки на одном и том же восковом диске. Первая из этих записей, сделанная 12 марта 1932 года (во время исполнения скрябинского «Прометея») является наиболее ранней дошедшей до наших дней стереофонической записью. Первая же в истории стереогрампластинка была выпущена в 1933 году компанией EMI: по двум сторонам канавки были размещены соответственно два раздельных канала.
В феврале 1954 года студия RCA Victor осуществила стереозапись, используя многоканальную аппаратуру: выступление Бостонского симфонического оркестра было зафиксировано одновременно как на моно- так и на двухканальной плёнке. Последовало ещё несколько подобных записей, однако они не были предназначены для выхода на пластинках, так как ещё не существовало рынка массовой аппаратуры воспроизведения стереозвука. Однако уже через год, в 1955, появились первые стереомагнитофоны, и наладился выпуск стерео-бобин. C 1957 года процесс записи в формате стерео стал превалирующим в американской музыкальной индустрии.
В 1958 году компания Western Electric изготовила аппарат Westrex, позволявший нарезать стереодиски, с которых, наконец, было возможно тиражирование обычных грампластинок (именно Western Electric ввели в обращение слова «стерео», «стереофонический» в области звукозаписи). В том же году вышла и первая коммерческая стереопластинка. Однако, вплоть до конца 1960-х гг. значительное число грампластинок выходило в монозвучании, несмотря на студийную стереозапись.
Псевдостерео
В 1960-е гг. в США практиковался выпуск так называемых «дуофонических» грампластинок, в которых изначально монофоническим записям придавался эффект стерео. Псевдостереофония достигалась с помощью манипуляций с частотами и эхом. Монозапись разбивалась на два канала, затем в первом канале через фильтры заглушались низкие частоты, и на передний план выводились высокие; во втором канале процедура осуществлялась противоположным образом, то есть с усилением баса и подавлением высоких частот. После этого звук подвергался задержке на долю секунды, создавая, таким образом, эффект ложного эха, который усиливался на одном из каналов. Звукозаписывающие компании поступали так с записями, сделанными либо перед внедрением стереотехнологии (пластинки Элвиса Пресли, Фрэнка Синатры), либо в силу каких-либо технических причин записанных в моно, несмотря на возможность стереофонии (The Beatles[2], The Beach Boys; так называемый fake stereo).
Псевдостереофоническая система звука «Перспекта» была основана на записи в фонограмме дополнительных управляющих сигналов частотой 30, 35 и 40 Гц. Сигналы каждой частоты переключали соответствующие громкоговорители, расположенные за экраном кинотеатров системы «Виставижн», создавая эффект следования звука за изображением[3].
Квадрофония
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Квадрофония (от лат. quattuor — четыре и др.-греч. φωνή — звук) — это полифония, в которой используется 4 звуковых канала. В отличие от двуканального стерео звука, образующего панораму перед слушателем, квадрозвук предназначен окружить слушателя с 4 сторон и создать ощущение его присутствия «внутри звука». Квадродинамики, как правило, располагают по углам комнаты, но возможны и другие расположения, например по центру стен. Квадро имело ограниченный успех в 60—80-x годаx прошлого века, но коммерчески не состоялось прежде всего из-за стоимости аппаратуры, а также, как следствие, малого спроса на многоканальные носители звука. Сегодня интерес к квадро возрождается, благодаря распространённости форматов многоканального звука (5.1).
См. также
Напишите отзыв о статье "Стереофония"
Примечания
- ↑ [www.gramota.ru/slovari/dic/?word=%F1%F2%E5%F0%E5%EE%F4%EE%ED%E8%FF&all=x&lop=x&bts=x&zar=x&ab=x&sin=x&lv=x&az=x&pe=x Стереофония] в словарях
- ↑ напр. [www.forbes.ru/stil-zhizni-slideshow/pokupki/60485-10-samyh-dorogih-vinilovyh-plastinok-v-istorii-zvukozapisi/slide/3 компиляция «Yesterday and Today» (1966)]
- ↑ Основы кинотехники, 1965, с. 498.
Литература
- Е. М. Голдовский. Основы кинотехники / Л. О. Эйсымонт. — М.,: «Искусство», 1965. — 636 с.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Стереофония
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
