Квинитадзе, Георгий Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Георгий Иванович Квинитадзе
Дата рождения

21 августа 1874(1874-08-21)

Место рождения

Дагестан,
Российская империя

Дата смерти

7 августа 1970(1970-08-07) (95 лет)

Место смерти

Шату, Франция

Принадлежность

Российская империя Российская империя
Грузинская Демократическая Республика

Род войск

пехота, Генеральный штаб

Звание

генерал-майор

Командовал
Сражения/войны
Награды и премии

Орден Святого Станислава 3-й ст. (1905), Орден Святой Анны 4-й ст. (1907), Орден Святой Анны 3-й ст. (1912), Золотое оружие «За храбрость» (1917), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1917), Орден Святого Станислава 2-й ст., Орден Святой Анны 2-й ст., Орден Святого Владимира 4-й ст.

Георгий Иванович Квинитадзе (1874—1970) — генерал-майор, главнокомандующий грузинской армией во время Советско-грузинской войны, начальник Тифлисского военного училища





Биография

Родился 21 августа 1874 года в Дагестане, сын героя Хивинского похода 1873 года полковника Ивана Семёновича Квинитадзе. Образование получил в Тифлисском кадетском корпусе, из которого выпущен 1 сентября 1892 года подпрапорщиком. Затем поступил в Константиновское военное училище, по окончании которого 8 августа 1894 года произведён в подпоручики и назначен в 152-й пехотный Владикавказский полк.

Последовательно получил чины поручика (7 августа 1897 года) и штабс-капитана (7 августа 1901 года). В рядах 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка принимал участие в русско-японской войне, за отличие был награждён орденом св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (в 1905 году) и орденом св. Анны 4-й степени (в 1907 году), а также произведён в капитаны.

По окончании военных действий поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил в 1910 году по 1-му разряду и был назначен командиром роты в 16-м гренадерском Мингрельском полку. С 1 апреля 1912 года состоял обер-офицером для особых поручений при штабе Кавказского военного округа. 6 декабря того же года награждён орденом св. Анны 3-й степени.

С началом Первой мировой войны принимал участие в военных действиях против турок в Закавказье, за отличие 15 июня 1915 года произведён в подполковники. 25 июня того же года назначен исполняющим дела начальника штаба 4-й Кавказской стрелковой дивизии, 6 декабря 1916 года произведён в полковники. С августа 1917 года — командир 15-го Кавказского стрелкового полка, с осени того же года командовал бригадой в 3-й пехотной дивизии Грузинского корпуса.

За отличие в Эрзерумской операции награждён золотой саблей с надписью «За храбрость» (Приказ по армии и флоту от 31 июля 1917 года) и орденом св. Георгия 4-й степени (Постановление Петроградской Георгиевской думы от 27 сентября 1917 года). В октябре 1917 года произведён в генерал-майоры. Также за отличия во время Первой мировой войны был награждён орденами св. Станислава 2-й степени, св. Анны 2-й степени, св. Владимира 4-й степени.

11 января 1918 года был назначен генерал-квартирмейстером Кавказского фронта, затем заместитель военного министра Закавказской республики. С образованием летом 1918 года грузинской армии Квинитадзе перешёл туда на службу и последовательно занимал должности помощника военного министра, командира 1-й дивизии, генерал-губернатора Абхазии, командующего войсками побережья Чёрного моря, начальника Тифлисского военного училища, главнокомандующего армией Грузии. В феврале—марте 1921 года организовывал сопротивление наступающим частям Красной армии.

В 1921 году, с падением независимости Грузии, эмигрировал в Константинополь, в 1922 году — во Францию.

В эмиграции работал на заводе грампластинок, занимался производством и продажей мацони. Председатель Объединения бывших воспитанников Тифлисского кадетского корпуса, член Союза Российских кадетских корпусов, член Союза Георгиевских кавалеров.

Скончался 7 августа 1970 года в Шату, похоронен на местном кладбище.

Память

После себя Квинитазде оставил мемуары «Мои воспоминания в годы независимости Грузии, 1917—1921» (на русском языке, Париж, 1985; переизданы на грузинском языке в Тбилиси в 1998 году).

Источники

  • Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009
  • Гогитидзе М. Грузинский генералитет (1699—1921). Киев, 2001
  • Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. М., 2004

Напишите отзыв о статье "Квинитадзе, Георгий Иванович"

Ссылки

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2841 Квинитадзе, Георгий Иванович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Квинитадзе, Георгий Иванович

– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.