Публий Квинтилий Вар Младший
Публий Квинтилий Вар | |
QVINCTILIVS VARVS | |
Род деятельности: |
Сын римского полководца, разбитого Арминием |
---|---|
Дата рождения: |
ок. 4 года |
Дата смерти: |
не ранее 27 года |
Отец: | |
Мать: | |
Дети: |
Квинтилия |
Пу́блий Квинти́лий Вар Младший (лат. Publius Quinctilius Varus), часто номен читают как Квинктилий (ок. 4 — не ранее 27 года) — сын полководца и консула Публия Квинтилия Вара и его третьей жены Клавдии Пульхры.
Скорее всего, также как и отец имел преномен Публий. Имел патрицианское происхождение, был дальним родственником Августа (сын внучатой племянницы). Унаследовал большое состояние отца и матери[1].
Возможно, что имел старшего брата от первого или второго брака отца, однако точно это не известно. В детстве был обручён с одной из дочерей Германика, скорее всего Ливиллой[2], однако этот брак не состоялся. Наиболее вероятно, что имел дочь, Квинтилию, которая вышла замуж за Плавтия Латерана[3].
В 27 году, после казни матери, которая была близка с Агриппиной Старшей, был обвинён приспешниками Сеяна Гнеем Домицием Афром и Публием Корнелием Долабеллой в оскорблении величия, однако Сенат не дал ход делу, оставив его на рассмотрение Тиберия.
Дальнейшая судьба Вара Младшего неизвестна. Скорее всего, поскольку любые упоминания о нём пропадают, он был либо сослан, либо казнён.
Напишите отзыв о статье "Публий Квинтилий Вар Младший"
Примечания
Отрывок, характеризующий Публий Квинтилий Вар Младший
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.