Квин, Лев Израилевич

Это статья о человеке с фамилией Квин. О музыкальном коллективе см. статью Queen

Лев Изра́илевич Квин
Leo Kvīns
Дата рождения:	20 апреля 1922(1922-04-20)
Место рождения:	Рига
Дата смерти:	27 февраля 1996(1996-02-27) (73 года)
Место смерти:	Барнаул
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	прозаик, драматург, переводчик
Годы творчества:	1955-1996
Жанр:	юношеская проза, документальная проза, драматургия
Награды:
[antpoz.wix.com/lev-kvin wix.com/lev-kvin]

Лев Изра́илевич Квин ( 20 апреля 1922, Рига — 27 февраля 1996, Барнаул) — русский писатель, член СП РФ.

Биография

Родился в 1922 в Риге, учился в гимназии в Даугавпилсе, гимназистом участвовал в работе подпольного Союза Трудовой молодежи Латвии. В 1940 был арестован, освобожден после добровольного вхождения Латвии в состав СССР. С 1941 участник Великой Отечественной войны, воевал на Северо-Западном и 2-м Украинском фронтах, участвовал в освобождении Венгрии. После войны работал в советской военной администрации в Будапеште, в газете для австрийского населения в Вене.

С 1953 жил в Барнауле, работал в краевой молодёжной газете, в краевом комитете по радиовещанию и телевидению.

Умер 27 февраля 1996 в Барнауле.

Творчество

Печатается с 1950 г. (рассказ «Листовка» в армейской газете). Первая книга — «Экспресс следует в Будапешт» (1955). Написал около 50 книг, в том числе романы «Город не спит», «Звезды чужой стороны», «Ржавый капкан на зеленом поле», повести «В те дни», «Икс, игрек, зет», «Мы, которые оболтусы», пьесы «Высоко в синем небе», «Кругом шпионы», «Кто виноват», мемуары «Улица королевы Вингельмины». Произведения Квина обращены главным образом к детям и юношеству, привлекают острым сюжетом, глубиной психологической характеристик, юмором, точным знанием деталей. Работал в жанре документальной прозы («Три жизни Николая Струкова», 1977; «Горький дым костров», 1978; «Характеры и судьбы», 1988), драматургии («Чудак-человек», «Высоко в синем небе» 1976, «Везет же людям!» 1979), фантастики («Было-не было»1974), перевода.

Книги издавались в Барнауле, Новосибирске, Ташкенте, Ереване, Москве, за границей, в разных городах страны шли пьесы. Переводил с немецкого, латышского, английского языков. Был секретарём Алтайской писательской организации, членом редколлегии и редактором журнала «Алтай», членом редколлегии журнала «Барнаул», избирался членом правления СП РСФСР.

В 1999 году в Барнауле, на стене Дома под шпилем, где жил Лев Израилевич Квин, была открыта мемориальная доска.

Библиография

• Избранное. Барнаул, 1992
• Экспресс следует в Будапешт. Барнаул, 1955
• В те дни. М., 1956
• Мальчишечьи тайны. Барнаул, 1956
• Озорники. Новосибирск, 1957
• Палатки в степи. М., 1957
• Тени исчезают на рассвете. Барнаул, 1957
• Палатки в степи. Барнаул, 1958
• Озорники. Барнаул, 1959
• Город не спит. М., 1960
• Друзья идут в ногу. Барнаул, 1960
• В те дни. Новосибирск, 1961
• Привет, Иошка! Новосибирск, 1962
• Что принесет утро? М.,1962
• Город не спит. Барнаул, 1963
• Икс, игрек, зет. Новосибирск, 1963
• Звезды чужой стороны. Барнаул, 1964
• + 35. Новосибирск, 1965
• Побег Сани Петушкова. Барнаул, 1965
• Семьдесят неизвестных. М., 1965
• Незадача с задачей. М., 1966
• Звезды чужой стороны. Новосибирск, 1967
• Семьдесят неизвестных. М., 1967
• Сколько осталось до звонка? Барнаул, 1967
• Икс, игрек, зет. Барнаул, 1968
• Начинают и проигрывают. Новосибирск, 1968
• Мы, которые оболтусы... Новосибирск, 1969
• Толя плюс Катя. Барнаул, 1970
• Звезды чужой стороны. Барнаул, 1972
• Было - не было. Барнаул, 1974
• Начинают и проигрывают. Барнаул, 1975
• Высоко в синем небе. Барнаул, 1976
• Три жизни Николая Струкова. М., 1977
• Горький дым костров. Барнаул, 1978
• Везет же людям! Барнаул, 1979
• Ржавый капкан на зеленом поле. М., 1980
• Ржавый капкан на зеленом поле. Барнаул, 1982
• До шестнадцати... Барнаул, 1984
• Звезды чужой стороны. Барнаул, 1985
• Ржавый капкан на зеленом поле. М., 1985
• Характеры и судьбы. Барнаул, 1988
• Кругом шпионы! Барнаул, 1990
• Живы будем - Не помрем! Бийск, 1995
• Улица королевы Вильгельмины. Барнаул, 1996

Награды

Награждён орденом Отечественной войны I степени, Красной Звезды, «Знак Почета», тремя орденами Венгерской Народной Республики, медалями.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/sib/2007/9/l16.html Сибирский литературный календарь]
• [www.akunb.altlib.ru/files/LiteraryMap/Personnels/Kvin.html Литературная карта Алтайского края]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Квин, Лев Израилевич

Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.