Квонтернесс

Достопримечательность
Квонтернесс англ. Quanterness
Страна	Великобритания
Местоположение	Оркнейские острова

Квонтернесс (англ. Quanterness — гробница коридорного типа в Шотландии, на острове Мейнленд в составе Оркнейских островов, в трех километрах к западу ок Керкуолла. Раскопки Квонтернесса проводил в 1972—1974 гг. Колин Ренфрю. Датировка неизвестна, однако судя по значительному структурному сходству с гробницами типа Мейсхау, относится к к докельтскому периоду истории Шотландии (см. en:Timeline of prehistoric Scotland), фаза Папа-Уэстрей, около 3700 — 2800 гг. до н. э.

Конструкция

Курган высотой около 3 метров на северной стороне Уайдфорд-Хилла, диаметром около 30 метров. В середине находится прямоугольная камера длиной 6,1 метра и шириной 1,6 метра. В камеру (напоминает камеру гробницы Мейсхау) ведёт узкий проход с востока. В гробнице имеется сводчатый потолок и шесть симметрично расположенных боковых ниш, по две на каждой вытянутой стороне и по одной — на каждой узкой. От других гробниц подобного типа Квонтернесс отличает наличие своеобразного окна, расположенного в стене между основной камерой и боковыми нишами.

Содержимое

Подобно Мейсхау, Квонтернесс не был заполнен землёй и щебнем после того, как сооружение перестали использовать. Единственное сооружение подобного типа, которое было заполнено — это каирн Уайдфорд (Wideford Cairn), в котором, однако, не было найдено никаких артефактов, тогда как Квонтернесс содержал достаточно большое их количество. На полу камеры Квонтернесса обнаружен толстый слой, состоящий из человеческих, животных и рыбьих костей, камней и земли. До укладки этого слоя всё сооружение было выжжено. В полу Квонтернесса обнаружено три ямы с находками. Слой костей в главной камере со временем рассеялся и попал в другие камеры и коридор. Одно из наиболее поздних захоронений было выполнено в «плоской могиле» — углублении в слое костей напротив входа. По мнению Ренфрю, значительная часть содержимого Квонтернесса сохранилась в нетронутом виде и позволяет сделать археологам далеко идущие выводы. Сам Ренфрю смог раскопать только боковые слои и около 80 % главной камеры.

Находки

При раскопках обнаружены останки 157 человек. Примерно такое же или даже большее количество останков, по предположениям археологов, может находиться в ещё не раскопанной части гробницы (таким образом, всего в ней могло быть захоронено до 400 человек).

Артефакты были в основном разбросаны в слое костей и включали, в частности, обломки не менее 34 сосудов желобковой керамики и многочисленные виды вооружения (кремневые ножи, наконечники булав, костяные иглы и молот).

Доступ ко Квонтернессу для туристов закрыт.

Литература

• RCAHMS: Exploring Scotland’s Heritage, Orkney and Shetland (Anna Ritchie, Ed.), Edinburgh 1985 ISBN 0-11-492458-9

Ссылки

• www.answers.com/topic/quanterness
• www.orkneyjar.com/archaeology/ramberrycairn.htm

Отрывок, характеризующий Квонтернесс

– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.