Кебе, Лойзе

Лойзе Кебе
словен. Lojze Kebe
Псевдоним	Штефан (словен. Štefan)
Дата рождения	26 июня 1908(1908-06-26)
Место рождения	Долене-Езеро, Австро-Венгрия
Дата смерти	20 октября 1942(1942-10-20) (34 года)
Место смерти	Ямник, Провинция Любляна, Третий рейх
Принадлежность	Югославия Югославия
Род войск	партизанские войска
Годы службы	1941—1942
Звание	политрук группы
Часть	Партизанский штаб Гореньски
Командовал	1-я группа партизанских отрядов
Сражения/войны	Апрельская война Народно-освободительная война Югославии (Дражгошская битва)
Награды и премии

Лойзе «Штефан» Кебе (словен. Lojze "Štefan" Kebe; серб. Лојзе "Штефан" Кебе; 26 июня 1908, Долене-Езеро, около Церкницы — 20 октября 1942, Ямник, около Краня) — югославский словенский партизан, участник Народно-освободительной войны Югославии, Народный герой Югославии.

Биография

Родился в 1908 году в Долене-Езеру около Церкницы в крестьянской семье. Окончил начальную школу в Трново (Любляна), позднее учился на слесаря. Отслужив год в армии, работал на фабрике «Тацен». С 1940 года член коммунистической партии Югославии. 27 марта 1941 за участие в антиправительственных демонстрациях был арестован, после переворота освобождён. Добровольцем записался в ряды Югославской королевской армии, сражался на фронте Апрельской войны. Вернулся домой после капитуляции Югославии.

В июне 1941 года Кебе на совещании коммунистической партии Словении в Любляне получил должность инструктора в ЦК, после чего направился в Гореньску для организации партизанских отрядов: стараниями Лойзе была создана Рашишская партизанская рота Камнишского партизанского батальона. В конце 1941 года Кебе, получивший псевдоним «Штефан», он стал политруком партизанского штаба в Гореньской, принял бой в Полянской долине. Весной 1942 года Келе стал политруком 1-й группы партизанских отрядов и вошёл в ЦК КП Словении. Участвовал в Дражгошской битве.

В октябре 1942 года, когда штаб группы находился в лесу около села Ямник, немецкие солдаты обнаружили Кебе, который писал сообщение для ЦК КПС. В ходе перестрелки Кебе был ранен в живот, но успел добежать до партизан и сообщить им о немцах. Крестьяне и партизаны пытались оказать раненому помощь, но 20 октября он скончался.

5 июля 1951 указом Президиума Народной скупщины Федеративной Народной Республики Югославии был посмертно награждён орденом и званием Народного героя Югославии.

Литература

• „Народни хероји Југославије”. Љубљана - Београд - Титоград: Партизанска књига - Народна књига - Побједа. 1982.

Отрывок, характеризующий Кебе, Лойзе

Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.