Кевенхюллер, Франц Кристоф

граф Франц Кристоф Кевенхюллер (также иногда Кевенгиллер; нем. Franz Christoph von Khevenhüller; 21 февраля 1588, Каринтия — 13 июня 1650, Баден-близ-Вены) — историограф императора Фердинанда II.

Происхождение и биография

Родился в Каринтии: то ли в Клагенфурте, то ли в замке Ландскрон. Происходил из старого каринтийского дворянского рода: сын Бартоломеуса I (1539—1613), барона ауф Ландскрон-унд-Вернберг (Freiherr auf Landskron und Wernberg) и его второй жены Бланки Людмилы (ок. 1562 — 1595; из рода графов фон Турн-унд-Вальсассина). Оставаясь протестантами, представители этой семьи занимали видное положение при дворе габсбургских императоров. Отец Кевенхюллера, также как и его дядя Йоханн VII (1538—1606), были очень образованными людьми, много путешествовали и исполняли важные дипломатические поручения (за что в 1593 году получили титул рейсхграфов цу Франкенбург). Отец был большим знатоком истории, читал Ливия и Фукидида.

От отца интерес к этой науке перешёл и к сыну, получившему прекрасное образование и довершившему его продолжительным путешествием по Европе. Перейдя в католичество и сделавшись одним из самых ревностных членов иезуитского ордена, он в 1609 году стал главой дипломатического представительства в Мадриде (ранее, в 1572—1606 годах этот пост занимал его дядя Йоханн). В этой должности он пытался оказывать положительное влияние на всё более и более осложнявшиеся отношения между испанскими и австрийскими Габсбургами, за что по окончании 14 лет службы получил в 1623 году от короля Филиппа IV орден Золотого руна.

После возвращения в Вену занимал место в Тайном совете, затем был советником эрцгерцога Леопольда Вильгельма. А поскольку последний в отсутствии императора становился во главе правления, то Кевенхюллер имел возможность близко ознакомиться с администрацией. Был ревностным приверженцем императора Фердинанда II и его политики.

Его внук — фельдмаршал Л. А. фон Кевенхюллер.

Труды

Первый литературный труд Кевенхюллера — его автобиография, доведённая до 1623 года; сюда вошли и наиболее знаменательные общественные факты того времени.

Многое из автобиографии Кевенхюллера перешло целиком в его «Анналы Фердинанда II» (лат. Annales Ferdinandei). Идея «Анналов» возникла ещё во время дипломатической миссии Кевенхюллера в Испании; уже тогда он тщательно собирал материал для своей темы и сохранял все официальные донесения, которые и вошли в его летопись. Важным источником для Кевенхюллера явились и шесть книг протоколов, составленных его дядей в бытность его послом в Мадриде. В 1634 году Кевенхюллер получил разрешение на использование материалов из императорской канцелярии для написания исторического трактата. Труд состоит из 12-ти томов in folio и впервые увидел свет в 1721—1726 годах (уже после смерти автора) в Лейпциге.

«Анналы» Кевенхюллера не могут быть названы историей в настоящем смысле слова; это — искусственно связанный сырой материал. Написаны «Анналы» с империалистической, католической точки зрения, вследствие чего при пользовании ими необходимо соблюдать большую осторожность. Особенно ярко выступает тенденциозность Кевенхюллер при изложении процесса над Валленштейном. Несмотря на все недостатки, «Анналы» являются важным источником для исторических исследований XVII века.

Ссылки

• Форстен Г. Кевенгиллер, Франц-Христоф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Wolf A. Khevenhüller, von // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 15. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1882. — S. 705—706. (нем.)
• Peball Kurt. [www.deutsche-biographie.de/pnd116153687.html Khevenhüller-Frankenburg, Franz Christoph Graf von]. // Neue Deutsche Biographie (NDB). — Bd. 11 (1977). — S. 569 f. (нем.)
• «Runde», «Ueber die gegenwärtige Beschaffenheit der Khevenhillerschen Annalen». // Deutsches Museum, 1777.
• Stülz. Jugend- und Wanderjahre Khevenhillers. // Archiv österreichische Geschichtsquellen. — IV.
• Czerwenka. Die Khevenhiller. — Вена, 1867.
• Ranke. Watlenstein. — Lpz., 1872.
• Analekten. — S. 321ff.

Отрывок, характеризующий Кевенхюллер, Франц Кристоф

– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.