Андерсон, Кевин Джей
Поделись знанием:
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
(перенаправлено с «Кевин Джеймс Андерсон»)
| Кевин Дж. Андерсон | |
| Kevin J. Anderson | |
 | |
| Псевдонимы: |
|
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
США |
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: |
английский |
| [www.wordfire.com/ dfire.com] | |
Ке́вин Джеймс А́ндерсон (Kevin J. Anderson; 27 марта 1962 года, Расин, Висконсин, США) — американский писатель-фантаст.
Содержание
Творчество
Почти три десятка романов Кевина Дж. Андерсона входят в список национальных бестселлеров. Его книги были переведены более чем на двадцать языков. В возрасте 25 лет автор напечатал свой первый роман «Ressurection, Inc.». После выхода десятка его научно-фантастических книг автору предложили работать над романами по знаменитой саге «Звёздные войны». Его романы из трилогии об академии Джедаев, а также книги из серии «Young Jedi Knights» попали в списки бестселлеров. Кевин Андерсон написал три романа по «Секретным материалам», также ставшие бестселлерами. Теперь писатель работает над новыми книгами по «Дюне», а также над своим собственным научно-фантастическим циклом «Сага Семи Солнц» и другими романами.
Библиография
Звёздные войны
- В поисках Силы (Jedi Search) (1994)
- Тёмный подмастерье (Dark Apprentice) (1994)
- Рыцари Силы (Champions of the Force) (1994)
- Меч тьмы (Darksaber) (1996)
в соавторстве с женой, Ребеккой Места
- Наследники Силы (Heirs of Force) (1995)
- Академия тени (Shadow Academy) (1995)
- Потеряшки (The Lost Ones) (1995)
- Световые мечи (Lightsabers) (1996)
- Darkest Knight (1996)
- Jedi Under Siege (1996)
- Delusions of Grandeur (1997)
- Diversity Alliance (1997)
- Jedi Bounty (1997)
- The Emperor’s Plague (1998)
- Crisis at Crystal Reef (1998)
- Return to Ord Mantell (1998)
- Trouble on Cloud City (1998)
редактор:
- Tales from the Mos Eisley Cantina (1995)
- Байки из дворца Джаббы Хатта (Tales from Jabba’s Palace) (1996)
- Tales of the Bounty Hunters (1996)
Дюна
в соавторстве с Брайаном Гербертом
- Дюна: Дом Атрейдесов (Dune: House Atreides) (1999)
- Дюна: Дом Харконненов (Dune: House Harkonnen) (2000)
- Дюна: Дом Коррино (Dune: House Corrino) (2001)
- Батлерианский джихад (The Butlerian Jihad) (2002)
- Крестовый поход машин (The Machine Crusade) (2003)
- Битва за Коррин (The Battle of Corrin) (2004)
- Дорога к Дюне (The Road to Dune) (2005)
- Hunters of Dune (2006)
- Sandworms of Dune (2007)
- Paul of Dune (2008)
Совместно с Doug Beason
- Lifeline (1990)
- The Trinity Paradox (1991)
- Nanospace (1992)
- Ill Wind (1995)
- Virtual Destruction (1996)
Совместно с L. Ron Hubbard
- Ai! Pedrito! (1998)
Совместно с Dean Koontz
- Dean Koontz’s Frankenstein, Book One: Prodigal Son (January 25, 2005)
Секретные материалы
- "Эпицентр" (Ground Zero) (1995)
- "Руины" (Ruins) (1996)
- "Антитела" (Antibodies) (1997)
StarCraft books
- StarCraft: Shadow of the Xel’Naga (2001) (as Gabriel Mesta)
Fantastic Voyage books
- Fantastic Voyage: Microcosm (2001)
as K. J. Anderson
- Captain Nemo (2002) (a fictional life of Jules Verne’s Captain Nemo)
- The League of Extraordinary Gentlemen — novelization of the 2003 movie
- Sky Captain and the World of Tomorrow — novelization of the 2004 movie
Original
Игроземье
Saga of Seven Suns series/ Серия Сага Семи Солнц
- Hidden Empire (2002)
- A Forest of Stars (2003)
- Horizon Storms (2004)
- Scattered Suns (18 июля, 2005)
- Of Fire and Night (2006)
- Metal Swarm (2007)
- The Ashes of Worlds (2008)
Напишите отзыв о статье "Андерсон, Кевин Джей"
Ссылки
- [www.wordfire.com Официальный сайт писателя]
- [fantlab.ru/autor430 Библиография на сайте Лаборатория Фантастики]
| ||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Андерсон, Кевин Джей
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
