Мускат, Кевин

Кевин Мускат
Общая информация
Полное имя	Кевин Винсент Мускат
Прозвище	«Самый ненавидимый человек в футболе» (most hated man in football)
Родился	7 августа 1973(1973-08-07) (50 лет) Кроули (город), Австралия
Гражданство	Австралия
Рост	180 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Мельбурн Виктори главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1989—1990	Саншайн Джордж Кросс	9 (0)
1991—1992	Хейдельберг Юнайтед	18 (0)
1992—1996	Саут Мельбурн	73 (6)
1996—1997	Кристал Пэлас	53 (2)
1997—2002	Вулверхэмптон Уондерерс	180 (14)
2002—2003	Рейнджерс	22 (0)
2003—2005	Миллуолл	53 (0)
2005—2011	Мельбурн Виктори	138 (34)
2011—2012	Саншайн Джордж Кросс	3 (1)
Национальная сборная**
1991—1993	Австралия (до 20)	9 (0)
1992—1996	Австралия (до 23)	15 (1)
1994—2006	Австралия	46 (10)
Тренерская карьера
2013—н.в.	Мельбурн Виктори
Международные медали
Кубки конфедераций
Серебро	Саудовская Аравия 1997
Бронза	Корея/Япония 2001
Кубки наций ОФК
Золото	Таити 2000
Золото	Австралия 2004
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Кевин Винсент Мускат (англ. Kevin Vincent Muscat; 7 августа 1973, Кроули, Англия) — бывший австралийский футболист, защитник известный по выступлениям за клубы «Рейнджерс», «Вулверхэмптон Уондерерс», «Мельбурн Виктори» и сборной Австралии. Участник Олимпийских игр 1996 года. В настоящее время тренирует «Мельбурн Виктори».

Клубная карьера

Мускат начал карьеру на родине, выступая за местные клубы «Саншайн Джордж Кросс», «Хейдельберг Юнайтед» и «Саут Мельбурн». В 1995 году интерес к Кевину проявлял английский «Шеффилд Юнайтед», но футболист решил остаться в Австралии. Летом 1996 года Мускат решился на переход и подписал соглашение с «Кристал Пэлас». Сумма трансфера составила 35 тыс. фунтов. он помог орлам выйти в Премьер лигу и стал одним из лидеров команды. С первого же сезона в Англии Мускат зарекомендовал себя, как крайне жёсткий и грубый защитник, за что получил прозвище «Самый ненавидимый человек в футболе». В разные года от его грубой манеры игры пострадало множество футболистов, включая таких известных, как Кристоф Дюгарри, Эшли Янг, Милан Барош, Джейсон Кулина и Крейг Беллами.

В 1997 году Кевин перешёл в «Вулверхэмптон Уондерерс». Сумма трансфера составила 200 тыс. фунтов. В составе «волков» он провёл более 200 матчей за пять сезонов. В 2002 году Мускат перешёл в шотландский «Рейнджерс». Из-за своего буйного нрава он ни разу не попал в заявку на дерби старой фирмы.

В 2003 году Кевин перешёл в «Миллуолл». Он быстро стал одним из лидеров клуба и был назначен капитаном команды. В 2004 году Мускат помог «Миллуолу» впервые в истории выйти в финал Кубка Англии, хотя и не принял участия в финальном матче против «Манчестер Юнайтед» по причине травмы.

В 2005 году Кевин вернулся на родину, подписав соглашение с «Мельбурн Виктори». С новым клубом он дважды выиграл А-Лигу. На протяжение всех 6 сезонов Мускат был капитаном команды и провёл за «Виктори» более 150 матчей. В 2011 году он вернулся в «Саншайн Джордж Кросс», где и завершил карьеру по окончании сезона.

Международная карьера

В 1991 и 1993 годах Кевин в составе молодёжной сборной Австралии принимал участие в молодёжном чемпионате мира.

В сентябре 1994 года в товарищеском матче против сборной Кувейта Мускат дебютировал за сборную Австралии. В 1996 году в составе олимпийской сборной он принял участие в Олимпийских играх в Атланте. На турнире Тони сыграл в матчах против команд Франции, Саудовской Аравии и Испании.

В 1997 году Кевин принял участие в Кубке конфедераций в Саудовской Аравии. На турнире он сыграл в поединках против сборных Уругвая и Бразилии и помог команде занять второе место. В 2001 году Мускат во второй раз принял участие в Кубке конфедераций. На турнире в Японии и Южной Корее он сыграл в матчах против команд Мексики, Франции, Южной Кореи и Японии. В 2000 и 2004 годах Кевин становился обладателем Кубка наций ОФК. В 2005 году он в третий раз принял участие в Кубке конфедераций. На турнире он сыграл в матчах против команд Аргентины и Германии.

Достижения

Командные

«Рейнджерс»

• 1 Чемпионат Шотландии по футболу — 2002/2003
• Обладатель Кубка Шотландии — 2002/2003
• Обладатель Кубка шотландской лиги — 2002/2003

«Миллуолл»

• Финалист Кубка Англии — 2003/2004

«Мельбурн Виктори»

• 1 Чемпионат Австралии по футболу — 2006/2007
• 1 Чемпионат Австралии по футболу — 2008/2009

Международные

Австралия

• 1 Кубок наций ОФК — 2000
• 1 Кубок наций ОФК — 2004
• 2 Кубок конфедераций — 1997
• 3 Кубок конфедераций — 2001

Тренерские

«Мельбурн Виктори»

• 1 Чемпионат Австралии по футболу — 2014/2015

Ссылки

• [int.soccerway.com/coaches/kevin-muscat/17536/ Статистика на soccerway]
• [www.footballaustralia.com.au/melbournevictory/coaches/Kevin-Muscat/42 Melbourne Victory profile]
• [www.ozfootball.net/ark/Players/M/MR.html Oz Football profile]
• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=9541 Статистика на soccerbase.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Мускат, Кевин

Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.