Кедровая Падь

Кедровая ПадьКедровая Падь

</tt> </tt>

</tt> </tt>

Государственный природный заповедник «Кедровая падь»
Категория МСОП — Ia (Строгий природный резерват)
43°06′18″ с. ш. 131°30′45″ в. д.43.10488° с. ш. 131.512442° в. д. / 43.10488; 131.512442
Расположение	Приморский край
Страна	Россия Россия
Площадь	17 897 га
Средняя высота	400 м
Дата основания	1916 год
Сайт	[kedrpad.dvo.ru/ .dvo.ru]
Государственный природный заповедник «Кедровая падь»
Государственный природный заповедник «Кедровая падь»

«Кедро́вая Падь» — государственный природный заповедник в Приморском крае. Имеет статус биосферного заповедника.

Географическое положение

Географические координаты: 43° с. ш. 131°30′ в. д.

Высота над уровнем моря: 40—700 метров (Чёрные горы). Природная зона: хвойно-широколиственные леса.

Площадь заповедника — 17900 га. Заповедник Кедровая Падь расположен в Хасанском районе Приморского края, между западным побережьем Амурского залива и границей с Китаем, на отрогах восточно-маньчжурских горных хребтов Сухореченском и Гаккелевском хребтах, отделяющих бассейн Кедровой реки от бассейнов рек Барабашевки и Нарвы, протекающих близ границ заповедника. Вытянут вдоль Кедровой реки. Основная часть этой горной системы находится в Северной Корее и в Северо-Восточном Китае. Самыми высокими вершинами Сухореченского хребта, расположенного на юге заповедника, являются горы: Угловая (700 м) и Крестовая (600 м). Высшей точкой Гаккелевского хребта служит гора Чалбан, расположенная в среднем течении Кедровой реки.

История заповедника

Кедровая Падь является одним из старейших заповедников России. Он является уникальным уголком дальневосточной природы. Заповедник был организован в 1916 году.

Необходимость его создания была вызвана тем, что с 70-х годов XIX века началось интенсивное хозяйственное освоение южных прибрежных районов Приморья из-за возникновения портов Владивосток, Славянка и Посьет. В 1908—1910 годах усилился поток переселенцев в приморье, интенсивно заселяется западный берег амурского залива. Вокруг Кедровой пади возникали новые деревни, однако в самой пади поселений не было из-за небольшой пригодности земель для сельскохозяйственного освоения. В 1911 на месте будущего заповедника организовалось Славянское лесничество. На фоне быстро уничтожавшихся лесных массивов юга Приморья, Кедровая падь выделялась хорошей сохранностью девственных лесов. Начиная с 1912 года дикая природа западного побережья этих мест начала подвергаться значительным и быстрым изменениям: начались массовые летние пожары (палы — как называют их местные жители), истреблявшие лес и его обитателей. Быстрые темпы уничтожения лесов в южном приморье не могли не вызвать у лесоводов тревогу за судьбу уникальной тайги. В результате в 1916 по инициативе лесничего Славянского лесничества Т. Л. Городецкого Приморское лесное общество решило сохранить участок тайги, как образец уникальной природы и поэтому изъять Кедровую падь из промышленного плана. Приморское управление удовлетворило этот вопрос и в Кедровой пади были запрещены рубка леса, охота, добыча золота и обжиг извести. В конце 20-го века правительство России обратило внимание на стремительное сокращение численности дальневосточного леопарда и приступило к разработке «Стратегии сохранения дальневосточного леопарда в России» 5 июня 2012 г. приказом Минприроды России N145 заповедник вошел в состав новой природоохранной структуры — Федеральное государственное бюджетное учреждение «Объединённая дирекция Государственного природного биосферного заповедника „Кедровая Падь“ и национального парка „Земля леопарда“». [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=132476]

Климат

Климат территории муссонный. Среднегодовая температура воздуха в заповеднике около 4° С. Самый холодный месяц — январь, средняя температура которого −15° С. Абсолютный минимум температуры воздуха также отмечен в январе 1931 года (-36° С). Максимальная температура воздуха была отмечена в 1939 году в июле и составляла 34° С .Средняя продолжительность безморозного периода составляет 185 дней, вегетационного — 190—200 дней, годовая амплитуда температур воздуха равна 34° С, сумма температур вегетационного периода достигает 2900° С. В среднем за год выпадает 900 мм осадков.

Растительный мир заповедника

В районе заповедника Кедровая Падь, не подвергшемся четвертичному оледенению, сохранились остатки древних ландшафтов, особенно растений, среди которых есть значительное число реликтовых форм, дошедших до нас со времён третичного и мелового периода. По богатству растений Кедровая Падь не имеет себе равных на Дальнем Востоке, так как здесь произрастают более 900 видов высших растений. Только здесь можно встретить сразу 8 видов клёна, 5 видов берёз, некоторые растения встречаются только в заповеднике и его окрестностях. В Красную книгу занесены 64 вида растений заповедника. Лесные земли занимают 73 % площади заповедника. Остальная площадь занята лугами и кустарниковыми зарослями, возникшими в результате вырубок и лесных пожаров. Почти нетронутым девственный лес остался только в верховьях Кедровой реки. В верхней части бассейна Кедровой на северном склоне Сухореченского хребта находится небольшой участок (около 40 га) с преобладанием сосны корейской, или кедра корейского. Леса с преобладанием пихты белокорой в смеси с широколиственными породами встречаются на северных склонах, прилегающих к долине Кедровой реки. В верховьях горных ключей встречаются сирень Вольфа и заманиха высокая. Дубняки (в которых, кстати, встречается эндемик Приморского края — берёза Шмидта или железная) произрастают на крутых склонах прилегающих к скалистым гребням водоразделов. В верхней же части крутых горных склонов встречаются сухие чернопихтарники. В Приморском крае чернопихтарники сохранились только в заповедниках Уссурийском и Кедровой Пади, отличаясь большим разнообразием в последнем. Чёрнопихтовые леса образует пихта цельнолистная (в народе — «чёрная»), которая отличается тёмным цветом коры и является самым мощным деревом Дальнего Востока. В Кедровой Пади они растут на всех видах рельефа: речные долины, скалистые водоразделы и склоны различных экспозиций. Стволы деревьев обвивают, словно гигантские змеи, вьющиеся лианы винограда амурского и актинидии маньчжурской, поднимающиеся на высоту до 40 метров. В верхней части крутых северных склонов произрастают тис остроконечный, ель аянская и корейская, а также липа амурская и маньчжурская, клён мелколистный, зеленокорый, жёлтый и ложнозибольдов, берёза ребристая, даурская и маньчжурская. Редколесье из дуба зубчатого расположено на южном и юго-восточном склонах Сухореченского хребта. Средние и нижние части крупных склонов всех экспозиций занимают светлые чёрнопихтарники. В этих лесах сосредоточены представители редких реликтовых растений. У подножия гор Чалбан и Угловой встречается аралия материковая. Подлесок сложен разнообразными кустарниками: вейгела ранняя, чубушник тонколистный, дейция амурская, три вида жимолости: горбатая, раннецветущая, Рупреха; бересклет малоцветковый и длиннокрылый, элеутерококк колючий, смородина маньчжурская и Комарова. В бассейне Кедровой реки встречаются: пихта цельнолистная, сосна корейская, рододендрон Шлиппенбаха, а также множество видов папоротников. На пойменной террасе и в долине реки произрастают: ясень маньчжурский, орех маньчжурский, бархат амурский. В заповеднике также можно встретить луга из вейника наземного, мискантуса краснеющего и низинные осоково-вейниковые луга.

Животный мир заповедника

Несмотря на небольшую площадь заповедника, здесь довольно разнообразный животный мир. Некоторые виды животных были впервые найдены именно в заповеднике Кедровая Падь. В заповеднике также обитают редкие виды животных, занесённых в Красную книгу России и Международную Красную книгу, а также находящиеся под защитой Всемирного союза охраны природы. Кедровая Падь — единственный заповедник в России, где постоянно обитает дальневосточный леопард.

Реки и ключи заповедника населяют 10 видов рыб. Постоянные обитатели вод — мальма, гольяны и гольцы, также в заповеднике встречаются лососёвые рыбы — сима и кунджа.

Из амфибий в Кедровой Пади встречаются: дальневосточная жерлянка, сибирский углозуб, дальневосточная жаба, дальневосточная лягушка. Полозы, ужи, амурские долгохвостки населяют луга и леса заповедника. Из ядовитых змей здесь обитают щитомордники.

На деревьях, цветущих лугах, в трухлявых пнях встречается множество насекомых.

В заповеднике обитают экзотические бабочки, выделяющиеся своей необычной окраской и крупными размерами, такие, как павлиноглазки Артемида и брамея, пяденицы уссурийская и эребоморфа, парусники Маака и ксут, радужница Шренка. В заповеднике обитают представители примитивных насекомых гриллоблаттина и реликтовый таракан. Здесь были впервые открыты некоторые виды насекомых: «орденская лента», зефир Пугачука, несколько видов совок и комаров.

В Кедровой Пади разнообразны млекопитающие. Из мышевидных грызунов многочисленна красно-серая полёвка. Обычны американская норка, колонок, выдра, землеройка, крысовидный хомячок. Из редких видов были отмечены уссурийский трубконос и ночница Иконникова, гигантская бурозубка, а также самое мелкое млекопитающее России — крошечная бурозубка.

В заповеднике часто встречаются: белка-летяга, маньчжурский заяц, азиатский бурундук и крот уссурийская могера. Большое количество белок наблюдается в урожайные годы кедра корейского и ореха маньчжурского.

Из крупных млекопитающих встречаются гималайский медведь, косуля, кабан. Иногда в заповеднике можно увидеть пятнистого оленя и кабаргу.

Здесь обитают представители семейства кошачьих — амурский тигр, дальневосточный леопард и дальневосточный лесной кот, но встречи с ними довольно редки. Дальневосточный леопард обитает главным образом в центральной части заповедника и являются исчезающим подвидом.

Птицы заповедника довольно разнообразны. Леса населяют ошейниковая совка, иглоногая сова, синяя и даурская желтоспинная мухоловка, светлоголовая и бледноногая пеночки. По Кедровой реке гнездятся бурая оляпка, обыкновенный зимородок, мандаринка и горная трясогузка. По яркости окраски птицы не уступают бабочкам. Особенно красивы птицы весной, когда самцы одеты в яркое брачное оперение, и леса и луга наполняются голосистым пением. Синяя мухоловка, черноголовая иволга, голубой зимородок — одни из самых ярких птиц заповедника.

См. также

• Кречмар, Михаил Арсеньевич

Ссылки

• [kedrpad.dvo.ru/ Официальный сайт]
• [cvetu.com.ua/index_ru.php?cat=zapovedniki&ind=26 Заповедник Кедровая падь]

Отрывок, характеризующий Кедровая Падь

Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.